Прыжок над звёздами

– Помнишь, я тебе рассказывала? – Селестина присела на корточки, достала из той же сумочки обычный белый мел и начертила ровный круг. – Вот знак прохода, станция. В нашей семье принято изображение многолучевой звезды – это астрофигура, фамильный символ. К счастью, он легко рисуется, а то я не сильна в этих навигационных изображениях. Сейчас я сотворю нашу астрофигуру, и мы переместимся в Дом Сияния – главную резиденцию семьи «сияющих». Я тоже там живу. Он расположен в нашей главной двуликой долине.

– А у вас есть и другие долины? – полюбопытствовал Морж.

– Много будешь знать – скоро допрыгаешься, – улыбнулась ему Селест. – Мой дедушка, домашние называют его Старый Йозеф, очень хитрый астр и знает, как ладить с лунатскими законами. Именно поэтому есть надежда, что после испытания Тима не тронут. Думаю, и так понятно – кое-что из найденных земель Йозеф оставляет для блага семьи.

Высказавшись, Селест вернулась к прерванному занятию: лунная пыль потекла меж ее пальцев мерцающим ручейком прямо на меловую линию, образовывая ровный круг. Удовлетворившись результатом, девчонка принялась медленно ссыпать остатки песочной пыли в центр. Вскоре образовалась небольшая аккуратная горка.

Тим с большим интересом наблюдал, как под чуткими пальцами Селестины из песка выводится узнаваемый рисунок многолучевой звезды.

– Все, – наконец сказала она. – Приготовьтесь. Терния номер два выведет нас в холл Дома Сияния… Изобрази знак, Тим: средний и указательный вверх – это двойка, остальные соприкасаются подушечками вместе…

– Давай-ка лучше я первый.

Морж выставил два пальца правой руки перед собой и уверенно шагнул на изображение мерцающей звезды. Новосотворенная терния моментально поглотила его – парень исчез, будто под землю провалился. Но, что удивительно, рисунок абсолютно не пострадал! Ни одна из песчинок даже не шелохнулась.

– Твоя очередь.

Селестина шагнула к Тиму и поцеловала его в щеку, едва коснувшись губами.

– На удачу. – Темно-синие глаза блеснули насмешливым серебристым огнем. – Я верю, что ты пройдешь Х-барьер блестяще.

Тим глубоко вздохнул.

– Постараюсь, – хрипло сказал он. И вдруг ощутил, что все-таки начинает волноваться.

Мандраж охватил его до самых кончиков пальцев: острым холодком пробежали по спине колючки и сгрудились в плотную кучу где-то возле сердца. А если он не выдержит? Или не хватит сил? Будет ли эта Селестина и дальше верить в него.

Чтобы не выдать нахлынувших чувств, Тим быстро сложил два пальца – точь-в-точь, как сделал Морж, – и шагнул в круг, осторожно ступив босыми ногами прямо на знак звезды.

…Его тело провалилось куда-то вниз: словно ухнуло в узкую металлическую трубу и заскользило по ней с невероятной скоростью. Казалось, он перемещается по фантастической спирали то ли вверх, то ли вниз – не было четкого ощущения пространства. Наверное, Тим закричал, но не услышал собственного крика. Вокруг него мелькали беспорядочные, размытые, пятнисто-радужные огни: как будто он попал в калейдоскоп или мчится с такой скоростью, что его глаза не успевают различать семицветный спектр и складывать сносные для человеческого восприятия изображения.

К счастью, падение (или полет?) Тима быстро закончилось; он ощутил под ногами мягкий ворс ковра. С непривычки к столь необычным нагрузкам его пошатывало, а улыбающееся над ним лицо Моржа размножилось в хоровод дружески ухмыляющихся физиономий.

– Как переход? – деловито спросил друг. – Не тошнит? Ты смотри, ведь можно и прилечь на диванчик.

– Какой еще диванчик?

Тим беспомощно оглянулся, и Венькины физиономии услужливо понеслись за его взглядом. Наконец к зрению вернулась нормальная фокусировка, и будущий астр смог вглядеться в очертания окружающей его обстановки.

Они очутились в каком-то вестибюле: темные панели на стенах, зеркала в тусклых овальных рамах, плюшевая мягкая мебель – диван и два кресла. Из-за полумрака входную дверь было почти не разглядеть, зато выход на лестницу ярко освещали два бра.

– Мы на первом этаже, – объяснила Селестина ребятам. – Это вход только для своих, чужие тут не бывают… Нам туда, к лифту.

Она указала на стеклянную шахту в металлическом корпусе, которую Тим поначалу и не заметил – ее наполовину скрывал лестничный пролет.

Лифт оказался старинным и очень медленным: после вызова кабина долго опускалась по стеклянной шахте, после чего замерла на этаже. Тиму показалось, что прошла целая вечность, пока лифт нехотя, со скрипом, открыл свои металлические створки. Парень вопросительно уставился на овитую кованым орнаментом из многолучевых звезд стеклянную дверь – только она отделяла их от кабины лифта, – но первым открыть не решился.

– Может, лучше по лестнице? – предложил Морж, с опаской косясь на механизм, которому наверняка перевалило за пятьдесят-шестьдесят лет.

– Заблудишься, – иронично хмыкнула Селестина и, схватившись за медную ручку, с силой потянула дверь на себя.

– Знакомьтесь, это Старый Томас! – Когда все трое вошли в тесную кабину, девчонка сделала широкий круг рукой. – Это невероятный механизм… Пожалуйста, Томас, нам на самый верх, в мою комнату.