Прыжок с кульбитом и валидолом

— «Старшина милиции Кравчук Максим Максимыч».

Вот это я косяка упорол! Не догадался тело обыскать, даже в голову не пришло. И Коля тоже хорош: «скорей, скорей, при инфаркте важна каждая минута». Спасатели Малибу, блин. Не зря предупреждала польская сказка: поспешишь, народ насмешишь.

Коля сидел с каменным лицом. Не дождавшись ответа, лысый доктор продолжил допрос:

— Какая, нахрен, милиция, и откуда, к чертям, СССР?! Почему он в форме допотопной?

— Поймите, доктор, — очнувшись, проникновенно запел Коля. — Наш Максим актер, они снимают новый фильм про советскую милицию. Со съемочной площадки ехал с девочками нас проведать, а тут бац — кошка! Резко тормознул.

— А советские деньги зачем артисту? — лысый доктор раскрыл потрепанный кошелек, еще один вещдок из кармана потерпевшего. — А билет члена КПСС?

— Да вы поймите, — воскликнул Коля, — это элементы образа, они позволяют актеру скрупулезно вжиться в роль!

— Да? Портянки вонючие и трусы сатиновые тоже? Папиросы «Беломорканал», — лысый доктор с подозрением уставился на мою кислую физиономию. — Образы у них… А вы, Антон Михалыч, чего ногу гладите?

— Болит, — честно признался я, самолечение помогало плохо. — Съезжу, пожалуй, в ЦГБ. К Георгию Шотовичу.

Из реанимации, снимая маску, очень вовремя вышел врач. Он донес радостные вести: сердечный приступ купирован, угрозы предынфарктного состояния нет. Больной спит.

— Отлично! — вскакивая, засуетился Коля. — А что с девочками?

— Забирайте, — сказал доктор. — Не наши больные. У одной лоб слегка разбит, у другой ключица ушиблена. Помазали, повязки наложили. В общем, до свадьбы заживет.

В ординаторскую врач-реаниматор ушел страшно довольный — руки ему грела бутылка настоящего армянского «Юбилейного».

— Счет я оплачу, выписывайте, — Коля поднялся.

— Позвольте, так и писать: «член КПСС, старшина милиции»? — возмутился лысый доктор. — Где документы на больных?

— Завтра все будет, — отмахнулся Уваров, устремляясь вслед за каталками, которые из реанимации повезли в палату.

— Коля, занимайся тут без меня, — крикнул я ему вслед. — Если, что звони.

В колене стреляло и жгло, шутить с этим желания было мало.

Глава тридцать четвертая, в которой все главные герои оказались прикованы к больничной койке

Сестра-хозяйка ортопедического отделения умела ставить бизнес-процессы — распухшее колено врачи осматривали недолго. Компьютерная диагностика и анализы тоже не отняли много времени.

— Человеку стало плохо, подхватил, уложил, — пояснил я боли под коленной чашечкой.

А что, чистую правду сказал, с докторами лучше так.

Через пару часов уже лежал на операционном столе, старательно избегая взгляда на экран. Пытка телевизором продолжалась двадцать минут, после чего меня отвезли в родную палату. Здесь ничего не изменилось, как домой попал, ей богу. А ассистент Голубева на прощание улыбнулся:

— Сделали ремонт по гарантии, бесплатно. Но чтоб больше людей на себе не носили! Хотя бы две недели. Чревато, знаете ли.

Душевные ребята мне попались, да и армянский коньяк — великая сила. Бутылку «Двина» я все-таки не забыл передать, чтобы на гарантию дали новую гарантию, мало ли что в жизни бывает.

Вечером я угостил чаем сестру-хозяйку, за которым договорился о завтрашнем чаепитии с Верой и гинекологами. Да и ногу ей заодно не помешает осмотреть.

— Замена картошки на осетрину чудесно меняет цвет лица, — сообщила мне сестра-хозяйка, налегая на бутерброд. — Вы почаще к нам заходите, Антон Михалыч.

Утром зеркало над раковиной показало мне довольную физиономию мужчины слегка за сорок. Царапина на лбу бодрую картину совершенно не портила. Блин, да это ни в какие ворота не лезет! Опять помолодел… Надо что-то делать, и уж бриться сегодня точно не буду. Вообще бриться не буду, стричься тоже. Кстати, надо разыскать свои древние очки, чтобы нацепить для солидности.

После утреннего осмотра перебрался в больничку к лысому доктору, и сразу попал на допрос к Коле Уварову — тот с газеткой прогуливался в скверике перед входом.

— Рассказывай, — приказал он, увлекая меня на скамейку.

Пришлось выкладывать правду — рассказал, все как есть. И о новом умении — тормозить время — тоже. Врать не хотелось, а в чудо Коля не поверит. Помнится, товарищ Хрущев как-то справедливо заметил: «мы, большевики, в чудеса не верим». Кстати, ему же принадлежит еще один гениальный афоризм: «От саксофона до ножа один только шаг».

О разных вещах я успел подумать, пока ошарашенный Коля протирал очки — они у него вдруг запотели.

— Ну дела, — наконец пробормотал он. — Твои акции поднялись еще на один пункт.

— Думаешь, это опасно?

— Следует озаботиться охраной твоей персоны. Но первым делом надо решить с милицейским старшиной. И еще эта дылда приблудная, Анюта Швец… Подкинул ты мне задачек!

На входе путь преградил охранник в черной униформе.

— Антон Михалыч? Заведующий просил вас зайти, как появитесь.

— В чем дело? — тревожно вопросил Коля по дороге. — Какие-то проблемы?