Прыжок в бездну

Он выделяет мое имя, а я протягиваю ему руку.

– Ветпаспорт. Поводок. С тобой я ничего обсуждать не буду.

– Будешь, – хмыкает Бен, а потом добавляет: – Потому что иначе убьешь и себя, и ребенка.

Во мне кончаются слова. И эмоции. Во мне как-то разом все кончается, поэтому я иду с ним. Как еще иначе объяснить, что я иду с ним? Он мне никто, и то, что он помог забрать Гринни, не отменяет того, что произошло раньше.

– Я не знал, – неожиданно говорит он, когда мы заходим в зал для выдачи багажа. Сумки на аэропотоке плавают внутри прозрачной трубы и выпадают в специальный отсек. Я только сейчас понимаю, что он сказал, но мне все равно. – Эй.

Я на него не смотрю. Мне хочется плакать, кричать или просто вернуться в то мгновение, когда я этого всего не слышала. Но я это слышала, и я, если Бен прав, я бы все равно это узнала. Может, сразу, может, чуть позже, а может, когда прошла бы кастинг (если бы меня на него допустили).

При мыслях о кастинге с губ едва не срывается смешок, и я их плотно сжимаю. Не хватало еще начать истерично хохотать на глазах у всех. Кастинг, ну да. И ведущая роль в придачу. А живот у меня будет для притяжения, чтобы ветром не унесло.

– Лаура. – Бен хватает меня за плечи и встряхивает. – Лаура, дракон тебя раздери, я думал, ты в курсе.

– Мне все равно.

Я стряхиваю его руки и на автопилоте иду к аэротрубе, где уже плавает наш багаж. Потом вспоминаю, что надо достать карточку, без которой я не вынесу сумки из зала. И еще Гринни.

Моя жизнь рушится. Снова.

Сколько раз за последнее время она рухнула? Сколько раз я еще узнаю, услышу, увижу то, что будет испытывать меня на прочность? А ведь могла бы просто выйти за Торна и просто жить с ним. Ничего не пришлось бы делать, он бы все делал за меня. Все решал за меня. Мне всего-то и нужно было, что мило улыбаться в камеру, встречать стилистов и визажистов и запоминать речи.

Всего-то.

– Все, пойдем.

Бен держит в руках и мои, и свою сумку. Она у него небольшая – это что, вся жизнь в ней уместилась? С другой стороны, в моих уместилось не больше. Одна сумка практически полностью принадлежит Гринни. Там ее игрушки, чтобы на новом месте было проще привыкнуть, и… что там еще?

В салоне флайса мы молчим. Я думала, что буду жадно льнуть к окнам, разглядывая город, где родилась и выросла мама, но я его даже толком не вижу. Было бы странно, если бы видела, потому что я смотрю на свои руки. Непривычно видеть их без маникюра. Впрочем, если я права, в ближайшее время его отсутствие перестанет меня волновать. Все, что меня будет волновать, – это как найти работу, будучи беременной, и как с нее не вылететь. А еще как выносить ребенка иртхана.

В те годы, когда раскрывали информацию, на людей вывалилось просто море того, что им нужно знать про иртханов. В частности, о полукровках. Полукровок в наше время было не сказать чтобы много, но они были. Если у иртхана было пламя средней силы или слабенькое, женщина справлялась сама. Но если пламя было сильным или таким, как у Торна, чтобы выносить ребенка, нужно было постоянное вливание огня.

Было кое-что еще.

Иртханы никогда не отказывались от своих детей. То есть остаться матерью-одиночкой с полукровкой на руках могла только иртханесса, но никак не простая женщина. Хотя бы потому, что пламя предсказать невозможно. Среднее пламя могло проснуться в подростковом возрасте или чуть позже, слабое – ближе к совершеннолетию, но сейчас по всему миру наблюдалось общее увеличение силы иртханов. Поэтому как поведет себя огонь именно в этом ребенке, сказать не мог никто.

В случае такого пламени, какое мог передать своему наследнику Торн…

Ну, подозреваю, что оно могло проснуться в колыбели. Наверное.

– Вы же говорили, что будете жить одна, – это были первые слова, которыми встретил меня риелтор.

– Она и будет. Я просто ее провожаю.

Невысокий лысый мужчина недоверчиво посмотрел на нас, но ключи все-таки отдал.

– Пойдемте.

Мне надо было осмотреть квартиру, чтобы проверить, что все исправно, и на предмет видимых повреждений, но я лишь мельком оглядела поверхности и кивнула. Риелтор что-то еще говорил про подключение каналов к сети, но Бен его выставил, сказав, что мы разберемся сами.

Мы.

Гринни уже вовсю бегала по квартире, изучая ее, а я стояла на кухне, символически разделенной с гостиной барной стойкой. Когда Бен вернулся, я уже относительно вытряхнула себя из состояния, которым меня накрыло в здании телепорта. Взгляд его зацепился за что-то за моей спиной, потом он хлопнул в ладоши.

– Так. Кофе будешь?

Я обернулась, увидела кофемашину. Когда он шагнул к ней, выставила руку вперед.

– Зачем тебе это? – спросила, глядя ему в глаза.

Как я оказалась в Рагране, на кухне квартиры, в которой стою впервые, вместе с Беном? Как такое вообще могло произойти со мной? Беременность, которая обрушилась мне на голову, как сошедшая с гор лавина?

Все эти мысли промелькнули в тот момент, когда он пожал плечами и сказал:

– Предлагаешь просто тебя бросить?

– Мы с тобой не друзья.

– Знаю, ты мне уже неоднократно на это намекала.

– Я?!