Прыжок в неизвестное

Нет, нет! Только бы оставаться спокойным! Быть любезным, приветливым, предупредительным, не обнаруживать своей досады. Какое ему дело до Хорвата? Никакого. Демба наметил себе план действий. Он собирался подсесть вот к этим молодым людям и напустить на себя такой вид, словно он каждый день сидит в их компании. Намерен был принять участие в беседе, рассказывать остроумные анекдоты, быть интересным, говорить барышням любезности; а когда затем придет Соня, то пусть увидит его в кругу своих приятелей в качестве желанного гостя, занятого оживленною беседою.

Он вышел из-за вешалки и поклонился во все стороны.

— Добрый вечер, господа! Привет мой дамам! — он подошел к столу с видом ловкого светского человека и неотразимого сердцееда. — Желаю здравствовать и веселиться.

Трое мужчин прервали беседу и с удивлением взглянули на Дембу, который в забрызганных грязью брюках и промокшей накидке, ронявшей на пол капли дождевой воды, стоял посреди комнаты. Он мешал. Они уже не чувствовали себя в своей компании. Обе дамы отвели глаза от меню и с любопытством рассматривали Дембу.

— Здравствуйте, — сказал наконец Хорват. — Как вы сюда попали?

— Вышел немного пройтись в поисках развлечений, — сказал Демба беспечным тоном.

— Хотелось побыть немного среди людей после трудового дня. Не позволите ли присесть? Или, может быть, я мешаю?

— Пожалуйста, — сказал очень холодно Георг Вайнер.

И Демба, после того, как несколько мгновений нерешительно глядел по сторонам, уселся наконец робко и неуклюже за соседний стол. Доктор Фурман кашлянул, харкнул, а затем шумно повернулся вместе со своим стулом к Георгу Вайнеру.

— Скажи мне, кто это такой? — спросил он бесцеремонно.

— Один из невозможных Сониных знакомых, — тихо ответил Вайнер.

— Так он и выглядит, — сказал доктор Фурман и допил свою кружку пива.

Демба слышал, как они перешептывались, и покраснел до ушей. Он знал совершенно точно, о чем шла речь в этот миг. Вайнер, конечно, рассказывал другому, что Демба бегает за Соней и что она его знать не хочет, и над этим оба теперь потешались. Нет, это предположение, будто он пришел сюда ради Сони, ему необходимо было опровергнуть. На это ложное утверждение нужно было немедленно и решительно возразить. Ради Сони? Вот потеха! Об этом, право же, и речи быть не может. Случайность, уважаемый господин Вайнер! Простая случайность, милый Хорват! Я, впрочем, рад, что встретился с вами здесь, милый Хорват…

Демба встал.

— Очень рад, что застал здесь общество. Я много слышал об этом ресторане; здесь, по слухам, превосходная кухня, — сказал он, обращаясь к Георгу Вайнеру. — Мне приходится часто есть вне дома. Да, к этому я вынужден своей профессией, — заявил он с ударением и при этом посмотрел в боевой готовности на Хорвата, словно опасаясь возражения с его стороны. — Кухня и погреб этого заведения пользуются отличной репутацией, — заверил он доктора Фурмана.

Тот сначала взглянул на обоих своих приятелей, потом на Дембу, покачал головою и углубился, пожав плечами, в чтение вечерней газеты. Вайнер и Хорват не знали, что ответить на такое излияние, и смущенно посмеивались. Воспитанницы театрального училища хихикали, уткнув нос в тарелки.

Но Демба решил убедить во что бы то ни стало всех присутствующих, что совсем не ради Сони пришел, а чтобы хорошо поесть. Он непременно хотел это всем объяснить и упрямо продолжал:

— Превосходное качество кушаний, которые предлагает хозяин, служит повсюду за последнее время злобою дня. Со всех сторон раздаются только похвалы по поводу…

Он вдруг замолчал. Перед ним стоял кельнер и протягивал ему меню.

— Что прикажете подать?

— Позже! Позже! — пробормотал Демба в крайнем замешательстве и бросил испуганный взгляд на Георга Вайнера. — Придите позже. Я никогда не ужинаю раньше девяти часов вечера.

Он уставился глазами в пространство и принялся по этому поводу размышлять о срочной необходимости изобрести электрический подъемный кран, который бы, безо всякой помощи рук, отправлял еду прямо с тарелки в рот.

— Что изволите пить? Пиво или вино? — спросил кельнер.

Пить! Да, честное слово, выпить бы ему сейчас наконец следовало. Язык у него прилипал к нёбу, и в глотке жгло как огнем. О Господи, хотя бы один глоток пива, один-единственный маленький глоточек! Но ведь это невозможно — эти люди все смотрят в его сторону… Ему припомнился один фокусник, которого он как-то видел в варьете. Этот малый ухватил зубами наполненный пивом стакан, поднял его в воздух и осушил, не пролив ни капли. Совершенно отчетливо привиделся он ему, он вспомнил даже аплодисменты, рукоплескания во всех рядах: браво, браво, браво! Не попробовать ли ему тоже? Может быть, выкинуть какое-нибудь коленце, затеять пари: «Разрешите показать вам маленький фокус, господа, — фокус со стаканом пива, — смотрите: вот так!» Браво, браво, браво! Все аплодируют.