Прыжок в Солнце

Когда Джейкоб появился у бассейна, Макой утомленно подплыла к краю и поприветствовала его очередной стихотворной строкой на тринари. Джейкоб не успел разобрать ее дословно, уловив лишь довольно дружелюбное настроение, ну и, конечно же, непристойный смысл – что-то насчет его половой жизни. Дельфины, весьма склонные к грубоватому юмору, целое тысячелетие с успехом рассказывали людям двусмысленные истории на тринари, пока те не разобрались в дельфиньем языке.

Джейкоб плеснул в дельфиниху водой.

– Ну-ка угадай, у кого сегодня день был тяжелее?

Она в ответ обдала его целым фонтаном брызг и прокричала что-то вроде «Черт с тобой!». Джейкоб опустил руку в воду, и дельфиниха ласково ткнулась ему в ладонь твердым блестящим клювом.

2. РУБАШЕЧНИКИ И ШКУРНИКИ

Много лет назад для того, чтобы взять под контроль передвижение людей из Мексики и обратно, правительство Северной Америки снесло все постройки на старой пограничной полосе, и там, где когда-то соприкасались два города, возникла пустыня.

После Переворота и свержения Бюрократии власти Конфедерации разбили на этом месте парк, и со временем на пограничной полосе между Сан-Диего и Тихуаной, к югу от Пендлтона, разросся один из крупнейших лесных массивов. Но и эта эпоха уже уходила в прошлое.

Ведя взятый напрокат автомобиль по шоссе, Джейкоб повсюду видел признаки постепенного возврата к былым временам и нравам. По обе стороны дороги бригады рабочих устанавливали столбы для забора из колючей проволоки. Этот забор должен был протянуться с востока на запад на огромное расстояние. Ужасное зрелище! Джейкоб отвернулся. В глаза бросился огромный транспарант, установленный на обочине:

НОВАЯ ГРАНИЦА БАХА, РЕЗЕРВАЦИЯ ДЛЯ ВНЕЗЕМНЫХ. ЖИТЕЛЯМ ТИХУАНЫ, НЕ ИМЕЮЩИМ СТАТУСА ГРАЖДАНИНА, СЛЕДУЕТ ОБРАТИТЬСЯ В АДМИНИСТРАТИВНЫЙ ЦЕНТР, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ КОМПЕНСАЦИЮ ЗА ПРИНЯТОЕ ВАМИ БЛАГОРОДНОЕ РЕШЕНИЕ О ПЕРЕСЕЛЕНИИ!

Джейкоб покачал головой и выругался сквозь зубы. «Oderint dum metuant» – пусть ненавидят, лишь бы боялись... Что с того, что человек родился в этом городе, прожил здесь всю свою жизнь? Если у него нет права голоса, он должен убраться с дороги прогресса.

С того момента, как вновь начали практиковать резервации для Внеземных, одинаковая участь ждет Тихуану, Гонолулу, Осло и еще пять городов. Пятидесяти-шестидесяти тысячам проживающих в них поднадзорных – как постоянных, так и временных – придется сняться с насиженных мест, чтобы обеспечить «безопасность» нескольким сотням чужаков. Разумеется, это не коснется основной части населения Земли. Планета в целом по-прежнему закрыта для Внеземных. И для неграждан городов тоже найдется пристанище. К тому же им полагается компенсация, и немалая. И тем не менее на Земле снова появились беженцы.

Джейкоб вздохнул.

По бокам шоссе замелькали постройки. Город еще жил. Кое-где угадывался староиспанский колониальный стиль, но в основном преобладали архитектурные эксперименты, типичные для современных мексиканских городов. Преобладающими цветами зданий были белый и голубой. Воздух звенел на высоких тонах – выли электродвигатели многочисленных машин.

По всему городу бело-зеленые таблички возвещали о грядущих переменах. Одна, ближе к шоссе, была заляпана черной краской. Джейкоб успел разобрать наспех написанные сверху слова: «Оккупация. Вторжение».

Дело рук постоянного поднадзорного.

Гражданин вряд ли станет заниматься такой чепухой, когда есть сотни законных способов выразить свой протест. Да и временно попавший под надзор за какое-нибудь преступление вряд ли захочет продлить себе срок. Несомненно, это кто-нибудь из несчастных – постоянных поднадзорных – дал волю своим чувствам, забыв о последствиях. Джейкоб от души посочувствовал ему – бедняга скорее всего уже за решеткой.

Джейкоб происходил из семьи потомственных политиков, хотя сам и не испытывал к ней никакого интереса. Оба его деда были героями Переворота, членами небольшой группы технократов, сумевшей свергнуть Бюрократию. Но к Закону о надзоре его семья не имела отношения.

В последние годы Джейкоб научился не вспоминать прошлое. Сейчас же он ничего не смог поделать с собой – воспоминания нахлынули мощной волной.

Летняя школа клана Альварес располагалась на одном из холмов, раскинувшихся вокруг Каракаса, в том самом доме, где в свое время Джозеф Альварес с друзьями разрабатывал планы Переворота. Дядя Джереми читал свою лекцию, а Джейкоб и его многочисленные кузены и кузины слушали с минами всепоглощающего внимания на лицах и смертной тоской в душе. Джейкоб беспокойно вертелся в самом дальнем углу класса, страстно мечтая оказаться в своей комнате, где его ждало «секретное устройство», которое он собрал со сводной сестрой Алисой.

Учтивый и немного наивный Джереми Альварес тогда еще только вступал в пору политического расцвета, только начинал завоевывать авторитет в Ассамблее Конфедерации. Вскоре он станет главой клана Альварес, оттеснив на задний план старшего брата Джеймса.