Прыжок во тьму

Эда нуждался в инструментах и необходимых деталях для радиостанции. Несмотря на неимоверные трудности мы кое-что раздобыли. А без техники, без листовок мы не могли активно вмешиваться в события и призывать людей к борьбе.

Гитлеровцы, пользуясь тем, что второй фронт еще не был открыт, старались укрепить свой тыл. С присущей им жестокостью они проводили тотальную мобилизацию, посылая на рабский труд в Германию все больше и больше людей, в основном рабочих и молодежь, но также служащих и ремесленников. Мелкие предприятия и мастерские закрывали, а их владельцев отправляли на работу в Германию или в принудительном порядке заставляли работать на фабриках.

Летом 1943 года гитлеровцы приступили к строительству обширных военных полигонов в центральной части Чехии, выселяя крестьян с обжитых мест. Многие деревни опустели. На дорогах стали появляться надписи: «Вход запрещен, за нарушение смерть!» Крестьяне вели борьбу с оккупантами. Однако их сопротивление носило стихийный характер, они не верили в свои силы.

Помимо страха перед репрессиями для этого были и другие причины, прежде всего — влияние бенешевской пропаганды. Бенеш не пользовался среди крестьян популярностью, но призывы лондонской эмиграции: «Ждите, мы вас освободим!» и «Запад исправит свою ошибку» доходили до их слуха. Лондон спекулировал на интересах одиночек, призывая их переждать, не предпринимать активных действий. Обыватели не понимали, что «гуманистические» призывы из Лондона не имеют ничего общего с борьбой народа против фашизма, что в них отражено стремление изменить характер освободительной борьбы в пользу буржуазии.

Нельзя, конечно, сказать, что все люди, ожидавшие, когда «придет время», примирились с фашизмом. Отнюдь нет! Большинство из них ненавидело его. Но они не могли понять, что «протекторат» нельзя как-нибудь «переждать», что слов недостаточно, когда время требует действий.

Боевое настроение было у молодежи и студентов. События, развернувшиеся после 17 ноября 1939 года, когда были закрыты высшие учебные заведения, показали им, что фашисты — их смертельные и беспощадные враги. Для большинства студентов новыми университетами стали концлагеря, которые рано или поздно привели их в нашу партию. Мы не собирались делать поспешных выводов, но, бесспорно, из студентов вырастали деятели антифашистского сопротивления, новые функционеры партии, которые шли на смену арестованным и казненным товарищам.

Шаг за шагом создавали мы актив молодежи, укрепляли связи с ним. Организации начали работать.

Как-то в беседе с товарищем Коловецким зашла речь о товарище Шефрне, которого я хорошо знал еще с довоенных лет. Шефрна работал на вокзале в Бубнах. Я попросил Коловецкого организовать встречу с ним.

Мы встретились. Шефрна рассказал мне, что партийная организация на бубненском вокзале не прекращала работы с самого начала оккупации. Раньше ее возглавляли товарищи Полка и Карел Местек, но их обоих арестовали (впоследствии Полку казнили в Освенциме).

Мы обсудили вопросы будущей работы среди железнодорожников. В основном они касались действий, препятствовавших перевозкам, особенно — на фронт. Акции саботажа в тот период проводились повсеместно. Железнодорожники сыпали песок в шарикоподшипники, перерезали соединительные шланги между вагонами, а порой парализовывали всю работу на станции. Нередко замирало движение не только в Бубнах, но и на товарных станциях в Либне, в Высочанах, в Нимбурке, Ческе-Тржебове. Железнодорожники наклеивали на вагоны ложные этикетки. Так, например, на вагон, которому следовало ехать в Пардубицы, наклеивали маркировку, указывавшую противоположное направление. В результате составы переформировывали, и вагоны, которых ждали, например, в Остраве, прицепляли к поезду, следовавшему по маршруту Подмоклы — Дечин, и они отбывали в Германию. Случалось, что вагоны или весь состав, следовавший на восток, вновь уходил в Германию, в Австрию или куда-нибудь еще, только не к месту назначения. Иногда проходили месяцы, прежде чем «заблудившиеся» вагоны отыскивали и выясняли, куда, собственно, они должны направляться.

Шефрна был связан с Пойером, тоже железнодорожником, в прошлом работавшим в Усти на химическом заводе. Он ездил в Усти к старым товарищам и привозил оттуда капсулы-детонаторы. Их крепили к вагонам с военными грузами, в результате чего эти вагоны спустя какое-то время взрывались. Часто возникали пожары товарных составов. Однажды пожар возник в поезде, доставлявшем на фронт размонтированные самолеты. Для борьбы с пожаром привлекли железнодорожников, и они гасили его так «усердно», что все превратили в пепел.

Однажды товарищи Шефрна и Станислав Влчк сопровождали транспорт с заключенными до Терезина. Среди заключенных находились и русские военнопленные.