Прыжок волка: Очерки политической истории Чечни от Хазарского каганата до наших дней

В раннем Средневековье людей с Севера и с Запада захватывали, обращали в рабство и продавали на Юг и Восток. Кто захватывал? Чаще всего свои же соседи (как и много позже, африканских рабов продавали белым работорговцам в Америку свои же африканские соплеменники). Например, варяги-северяне захватывали славянских и прочих рабов и продавали в Византию и в Хазарию. И кочевники-тюрки захватывали славянских и прочих рабов и продавали в Византию и в Хазарию. Вообще, кто угодно захватывал каких угодно рабов и продавал. В этом была основная цель военных экспедиций и даже существования некоторых государств. Похоже, Киевскую Русь варяги основали именно для удобства торговли рабами. А транзитом и торговым посредничеством в работорговле занимались еврейские купцы по всей Европе, в Азии и Северной Африке.

Еще о том, почему именно работорговля стала основой внешнеэкономических отношений. Иметь рабов из числа местных, из числа соплеменников неудобно по многим причинам: они знают язык и могут сговориться со свободными и между собой; они знают местность и могут сбежать; у них есть недалеко друзья и родственники, которые могут помочь им сбежать или укрыть беглецов; закабаление соотечественников непатриотично и не прибавляет элитам популярности в глазах масс; разделение единоплеменников на рабов и свободных создает нездоровое социальное напряжение в обществе; вид закабаленных сородичей имеет неблагоприятное воздействие на дух нации, лишает энтузиазма и оптимизма, погружает в депрессию, которая не способствует экономическому процветанию и воинской доблести. А рабы-иностранцы не знают местного языка или знают его плохо, поэтому ничего не понимают или понимают не все, их можно и нужно обучить только необходимым командам; вряд ли они смогут договориться с угнетенной частью местного населения на общий бунт — местные, даже самые бедные, считают себя выше рабов, а рабы считают всех местных своими врагами; рабы-иностранцы и между собой не могут договориться, так как они из разных племен; бежать им некуда, они не знают местности; и внешне, и языком, и поведением они отличаются от местных, так что бежать им бессмысленно — поймают на соседней улице; на рабов-иностранцев не распространяются местные «адаты», то есть правила морали и нравственности, поэтому их можно эксплуатировать как угодно, в том числе сексуально, издеваться и даже убивать; наличие рабов-иностранцев создает в местном обществе здоровый дух национального превосходства, оптимизм, веру в могущество и праведность властей, преданность монарху, убежденность в избранности своего народа, мессианство, острый патриотизм и прочие полезные государству настроения.

Если пытливый читатель отметил для себя из вышеприведенного абзаца пару или несколько причин, почему ультрасовременному капитализму в его самой продвинутой и культурной форме до сих пор нужны и выгодны иностранные мигранты, приезжие рабочие, гастарбайтеры, то такие выводы остаются на совести читателя: автор в данном случае рассказывает только о раннем Средневековье.

И в раннем Средневековье рабами лучше всего было иметь иностранцев, привезенных издалека, чтобы они дорогу забыли и вернуться никогда не могли. И еще — подвергнуть их культурному шоку, чтобы лишить воли к сопротивлению и превратить в зомби (представьте жителя германских лесов, оказавшегося на рынке в Хорезме). Но подвергали не только культурному шоку. Мужчин-рабов перед продажей кастрировали. Кастрация была болезненной процедурой, проводилась в антисанитарных условиях, и после нее многие пленники умирали. Но выжившие становились менее опасны и более покладисты. Кастрированный раб стоил в Кордовском халифате вчетверо больше некастрированного! В центрах работорговли располагались поточные фабрики, пыточные по кастрации рабов.

Массовая принудительная миграция северян не привела к значительным изменениям в этнической картине стран юга. Кастрированные рабы-мужчины умирали на чужой земле, не оставляя потомства. Рабыни-наложницы могли иметь потомство, но это другая сложная история, требующая отдельного исследования, и не политического, а генетического и антропологического.

«Шелковый» путь

Итак, наша Хазария возникла в долинах рек Кума, Терек, Сунжа, Сулак, на западном побережье Каспийского моря, в прикаспийских степях и в предгорных долинах восточной части Северного Кавказа, на территории современных Чеченской Республики и Республики Дагестан. Здесь располагалась первая столица Хазарии — город Семендер (Самандар). Семендер постепенно становился важным центром ремесла и торговли, но основой экономики ранней Хазарии были традиционные занятия народов, проживавших на этой земле: кочевое и полукочевое скотоводство, рыболовство, виноградарство.