Пржевальский

Всего через двое суток по счастливой случайности Пржевальскому сотоварищи удалось сесть на пароход, шедший вниз по Амуру до Николаевска: «На другой день по выходе из Благовещенска мы достигли Буреинских гор, через которые на протяжении 140 верст проходит Амур ниже устья Буреи. Узкой, чуть заметной полосой начинают синеть эти горы на горизонте необозримой равнины, которая тянется, не перерываясь, на левом берегу реки от самого Благовещенска. По мере того как пароход подвигается вперед, очертания самого хребта и его вершин делаются яснее и, наконец, у станицы Пашковой вы вступаете в горы, сплошь покрытые лиственными лесами, придающими несравненно более красоты ландшафту, нежели те хвойные породы, которые преобладают в шилкинских горах.

Притом же здесь начинают попадаться многие виды деревьев и кустарников, свойственных более южным частям амурского бассейна, так что Буреинские горы принимаются границей между верхним и средним течением Амура. Прорыв этой реки через главный кряж Малого Хингана происходит собственно между станицами Раддевой и Помпеевкой на протяжении 70 верст. Здесь Амур вдруг суживает свое русло сажен на двести и без всяких рукавов быстро и извилисто стремится между горами, представляя на каждом шагу великолепные ландшафты.

Высокой отвесной стеной подходят горы к самому берегу, и вот кажется, что пароход стремится прямо на скалу, как вдруг новый крутой поворот реки открывает иную чудную панораму, но не успеешь достаточно полюбоваться ее красотой, как опять являются еще лучшие картины и так быстро сменяют одна другую, что едва успеваешь удерживать их в своем воображении…

Оставив позади Буреинские горы, быстро катили мы вниз по широкой реке, и 26 июня, ровно через месяц по выезде из Иркутска, я высадился в селении Хабаровке, лежащем при устье Уссури, по которой мог уже ехать не торопясь и значительную часть времени посвящать по мере своих сил и знаний на изучение страны, ее природы и жителей».

С этого момента начинается, собственно, изучение Пржевальским этого удивительного края. Исследователем он оказался отличным — страстным и точным одновременно. Глубокое знание природы европейской части России, опыт академической работы с латинскими названиями и классификациями, навыки составления описаний и гербариев позволяют ему с легкостью отличать растения-эндемики от распространенных видов, правильно определять виды и семейства. В его дневниках со скрупулезной точностью появляются описания актинидии, амурского винограда, маньчжурского (он не вполне правильно называет его грецким) ореха, элеутерококка и десятков других растений. Вместе с верным Николаем Ягуновым Пржевальский с энтузиазмом карабкается по горным склонам и собирает образцы, которые составят драгоценный багаж экспедиции.

Одновременно Пржевальский выполняет свою вторую (с точки зрения начальства куда более важную) задачу — глазами военного оценивает топографию, демографию и быт местного населения. В своих дневниках он описывает каждое встречающееся на пути селение, удобство его местоположения, количество жителей, их зажиточность и источники дохода. Его возмущает обменный курс купюр к серебряным монетам (китайские торговцы принимают только серебро, потому спрос на серебряные деньги велик и на бумажные деньги они обмениваются в соотношении один к полутора), а также жадность китайских (да и русских) купцов при торговле соболями, в том числе беззастенчивый грабеж ими доверчивых и неграмотных инородцев.

«При отсутствии всякой конкуренции цены на товары не имеют определенной нормы, а совершенно зависят от произвола продавца. Появится ли большой запас на какой-нибудь товар или просто он остается в продаже только у одного какого-нибудь купца, сейчас же цена на него накладывается двойная или, если уже сильно совесть зазрит, то полуторная.

Немного дешевле можно купить все вообще товары только летом, когда с верховьев Амура приходят в Хабаровку баржи с различными товарами, отправляемыми некоторыми купцами из Читы и из Иркутска собственно для продажи по амурским станицам и в городах Благовещенске и Николаевске. Однако названные баржи никогда не плавают по Уссури, население которой лишено даже и этой незначительной выгоды.

Такими-то спекуляциями и наживают себе деньги все аферисты, которые являются сюда нищими, а через несколько лет уже ворочают большими капиталами. Они сами открыто говорят, что „если на один рубль нельзя заработать в год три, то не стоит денег брать в руки“, и подобное правило, конечно, может быть применимо в здешних местах, где вся торговля основана на эксплуатации и афере, а не на правильных и честных оборотах».