Псарь [litres]

Судя по вздохам и описаниям – шикарная женщина! Все бы ничего, но любимая была дочкой главы рода. Старый гном показал влюбленному кукиш и прогнал прочь. Мол, пока не станешь мастером, даже и не думай. Дарби, чтобы сбить с папашки спесь, обрюхатил его жену, потом свою невесту и еще шестерых местных красавиц. Когда женщины начали прибавлять в весе, герой-любовник дал деру. Пока яйца не отрезали. Смылся, но память о себе оставил. Мол, хочешь не хочешь, а моя кровь останется в ваших жилах.

– Я еще вернусь, – заметил Дарби и обиженно шмыгнул носом.

– Надо было и папашкину мамашку зажать в угол, – заржал один из парней. – И старушке приятно, и тебе польза – стал бы отчимом старому гному! Он бы тебе точно не отказал.

Так он попал в Грэньярд. Здесь, отчаявшись найти работу, Дарби вспомнил уроки родного папаши. Чтобы не умереть с голоду, сделал несколько даллиноров. Они почти не отличались от настоящих. Почти – потому что были изготовлены из меди. Парень попался, и теперь ожидал суда и казни. Как матерый фальшивомонетчик. Его даже здесь, в камере, держали в кандалах, прикованным к стене. Опасались, что убежит.

Кстати, у гномов имелся еще один клан, но о нем Дарби не рассказал. Упомянул и отмахнулся. Назвал их южными чужаками. Да, мол, есть такие. Служат людям. Как и чем занимаются, не сказал. Только поморщился и сплюнул.

– Не дай бог с ними познакомиться, – молвил напоследок. Отмахнулся и принялся за кусок черствого хлеба.

Кстати, двое других сидельцев оказались братьями. Мало того – двойняшками. Тэрр и Торр. Они родились и выросли в Грэньярде. Потомственные воины. Обоим по двадцать лет. Отец погиб в битве при Крэйо, а мать не вынесла утраты и умерла от горя. Их вырастил дядя. Парни собирались стать наемниками, но один случай все испортил. Как выяснилось, и тут без женщины не обошлось. Тэрр влюбился в жену начальника стражи. Женщина была молода, хороша собой, а муж вечно занят на службе. Поневоле затоскуешь. А тут такой молодец по соседству живет! Парень подумал немного и начал осаду…

– По всем правилам военного искусства… – ввернул Торр и едва увернулся от башмака, запущенного братом.

– Прибью заразу, – прохрипел избитый брат и продолжил рассказывать.

В общем, улучшив момент, Тэрр начал осаждать дамочку. Любовными записками, письмами в стихах, серенадами и томными взглядами. Дамочка сдалась. Пусть и не сразу, но как это бывает на войне – неожиданно. Однажды вечером Тэрра пригласили «по-соседски» помочь. Прочитать какую-то книгу с очень неразборчивым почерком.

– Сразу понял, чем это грозит нашему красавчику, – ввернул ехидный братец, – и пошел следом, чтобы подождать этого влюбленного дурня.

Парень помог, а потом как-то так произошло, что и он, и объект его страсти остались без одежды.

– Это произошло так стремительно, что я ничего не понял…

– Нашу семью всегда влекло к опасным приключениям, – подмигнул мне братец.

И тут, как это часто бывает, неожиданно вернулся муж. Мало того что вооруженный, так еще и свежеукрашенный рогами.

– Если бы он не нагнулся, то черта с два пролез в эти ворота. Там всадник еле проезжает, а с такими рогами лучше и не пробовать! – опять встрял Торр. – Я и посоветовал задержаться на улице, чтобы хлебнуть вина и обсудить прелести осенней погоды.

Пока Торр удерживал собеседника вином и беседой, его братец доламывал кровать. Дамочка, не сдержав молодого напора, начала кричать. Томно и протяжно.

– Потом набежала его челядь, и мы немного помахали кулаками, – сказал Торр. – Мой любвеобильный братец, когда увидел, что меня мутузят, выскочил в окно, вооруженный ножкой от сломанной кровати. Голышом, но с дубиной. Тут нас и одолели.

Братьев мало того что избили. Плачущая женушка клялась в верности своему супругу и объясняла, что Тэрр подсыпал какое-то зелье в воду. Близнецов обвинили в незаконном использовании магии и закрыли в темницу. Теперь сидели, ждали приговора.

– Думаю, что нас сожгут, – спокойно заметил Торр.

– Почему ты так уверен? – спросил я.

– Уж слишком, – он ухмыльнулся и покачал головой, – уж слишком она сладко стонала!

– Да, ничего не скажешь – весомый аргумент!

– А тебя за что закрыли, приятель? – прохрипел Тэрр.

– За то, что шлялся по ночам, – улыбнулся я. – Давай лучше голову посмотрю. Негоже представать перед богами с побитым черепом.

Кстати, в одном из карманов моих брюк был бинт. Стражники не обратили на него внимания, и вот – пригодился.

Торр принес кувшин с водой, и мы осторожно сняли повязку. Ничего, видали и похуже. Помню, меня в одном районе так огрели велосипедной цепью, что шрам до сих пор остался. Пока мы промывали рану, Дарби молча наблюдал, а потом достал из-за пазухи какой-то мешочек, который висел на груди.

– Надо, чтобы Тэрр разжевал эту травку, – пояснил он. – А потом приложите ее к ране и завяжете тряпицей. Через пару дней будет как новенький.

– Через пару дней, Дарби, – прохрипел раненый, – нас сожгут на костре. Как ведьмаков и чернокнижников. А рядом будешь хрипеть ты.

– Отчего это, позвольте спросить, я буду хрипеть? – обиженно шмыгнул гном.