Псевдоним(б). В поисках Шекспира

– Хоть чем. Видишь, я стала хищная и цепкая. Вот и тебя зацепила. Прости меня, Сашенька. Но я тебя правда всегда любила и до сих пор ждала.

– В каком это смысле «ждала»?

– Нет, Шурик, не как солдатка, нет. Но и ты ж не Отелло, правда? Да и не Ромео.

– Нет, я скорее Антоний.

– Ну-ну, договаривай. Нет, это даже лестно. Хорошо, я согласна на Клеопатру. Договорились! Куплены три ночи.

– Не забывай, что мы на шекспировской конференции, а не в Пушкинских горах.

«Стоп. А ведь я тогда не знал, что проведу в Оксфорде всего три ночи, – снова прервал свои воспоминания Александр. – Откуда она могла это знать? Опять какое-то зловещее совпадение? Теперь и гадай, в какую цену обошлись мне эти ночи».

И все. К шекспировскому вопросу Александр с Ириной больше не возвращались. Странно, но она про себя почти ничего не рассказала: как оказалась в Оксфорде, где именно работала. Даже не призналась, замужем ли. Просто вечером, когда Александр заснул, она неслышно оделась и ушла, и с тех пор они с ней не виделись. Во всяком случае, он ее не видел. А вот про Ирину Александр уже не знал, что и думать. Может, она и сейчас за ним следит. Не могла же их встреча быть случайностью. Или все-таки большая любовь? Ждала-ждала и дождалась – ответила наконец-то на чувства Александра, которые на первом курсе превратились в настоящую болезнь? Опять роман какой-то. Нет, не верится, что так в жизни бывает. Жизнь повторяет лишь литературные пошлости, а изобрести что-нибудь романтически-мелодраматическое ей не под силу. Или под силу? Вот и проверим. Проведем следственный эксперимент.

Но Ирина оказалась далеко не единственной загадкой, с которой он столкнулся в Оксфорде. Другой было странное отношение организаторов конференции к его докладу. Казалось, если с такой помпой вызывали, все оплатили, то он был им нужен. Но ни малейшего интереса ни к нему самому, ни к его сообщению не возникло. Более того, из-за какой-то неловкой тишины после доклада, который он прочитал, из-за полного отсутствия вопросов Александр вдруг почувствовал, что относятся к нему как к тихопомешанному.

Слушая другие доклады, Александр понял, что шекспировский вопрос на конференции трактуют не как вопрос об авторстве, а как повод поговорить о личности и биографии Шекспира, которого здесь совершенно не отличали от Шакспера. Антистратфордианские теории были объектом кулуарных шуток или колких намеков в докладах. Живой антистратфордианец в этой аудитории – редчайший гость.

С какой же стати его вызвали? Он побеседовал с немногочисленными представителями Восточной Европы и выяснил, что никому из них организаторы ничего не оплачивали. Наоборот, все они еще вносили вступительный взнос по двести фунтов. Об остальных участниках – европейцах и американцах – и говорить было нечего. Никто их за уши сюда не тянул! Сами рвались.

Не прошло и получаса после ухода Ирины, как в номере зазвонил телефон. Незнакомец выражал Александру огромную признательность за интереснейший доклад и умолял о встрече, которая, с его точки зрения, «могла быть плодотворной». Так и сказал.

– Хорошо. Который сейчас час? Простите, я задремал. – Александр уже и сам увидел, что начало девятого, все равно спускаться к ужину. – После девяти я буду в ресторане, если вам удобно.

– Более чем. Более чем. Большое спасибо. Тогда до встречи.

– До свиданья, – закончил разговор уже окончательно проснувшийся Александр. Проснувшийся в физическом смысле, ведь чувствовал он себя так, будто находился во сне, потому-то он тогда и воспринял этот звонок слишком благодушно, даже снисходительно. Решил, что у него, как у ученого, появились поклонники.

Так или иначе, но ровно в девять Александр уже сидел в ресторане, а в пять минут десятого начал ужинать. Никто не пришел. Александр, слегка разочарованный, погрузился в процесс поглощения весьма изысканной и разнообразной пищи. В половине десятого все было съедено, в добавке официанту отказано, и Александр за чистым столом дожидался последней серии миниатюрного гурманского сериала, где основными действующими лицами должны были стать кофе, сладкое и фрукты. О звонившем незнакомце он уже благополучно забыл, и даже вздрогнул от неожиданности, когда человек в серой тройке попросил позволения сесть за его столик.

– Пожалуйста, садитесь. Места хватит. – Сытый Александр был благодушен.

– Разрешите представиться – Эдуард. Это я вам звонил.

– Ах да, очень приятно. Александр. – Он пожал протянутую ему руку. – Я уже думал, что вы не придете.

– Ну что вы, как можно! У нас слов на ветер не бросают. Просто я ждал, когда вы закончите. Согласитесь, неудобно разговаривать во время ужина.

– Почему неудобно? Вот Эммануил Кант всегда звал к себе кого-нибудь на обед, чтобы не отвлекаться от еды философскими мыслями.

– Да, я его понимаю, – неожиданно согласился Эдуард. – Но наше-то дело не такого свойства, чтобы сочетать его с пережевыванием пищи.

– Простите, вы сказали «наше дело»?

– Да-да, именно. Наше дело.