Псевдоним украденной жизни

– Хватит тебе, – фыркнула Саша. – Комната в коммуналке даже приватизирована не была. Там соседи уже обживаются, мне переночевать было негде. В гостинице поселилась. В самой дешевой, блин.

– Так откуда деньги, Саша? – Рита тоже окосела с вина, и язык начал заплетаться. – Клад нашла? Или ограбила кого?

И тогда она выдохнула это слово, которое до сего момента боялась произносить:

– Шантаж, Рита.

– Что шантаж? – не поняла та и икнула. – Тебя шантажировали?

– Не меня. Я, – нехотя призналась Саша. – Только никому! Ни единым словом!

– Могила! – Рита провела ногтем большого пальца по шее, придвинулась к Саше и зашептала, будто их кто-то мог услышать: – В чем суть шантажа? Кого-то сняла на видео?

– Не я и не видео. Просто фото. Если честно, я даже не поняла, что на нем. Но человек, о котором написала моя тетка в прощальном письме, дико перепугался и выложил мне за это фото кругленькую сумму. – Саша провела рукой по лицу и выдохнула. – Очень хорошие деньги. На жизнь хватит.

– А потом? Что потом будет, когда деньги закончатся? Ты снова ему станешь угрожать? Я же не поверю, что ты копию фотки себе не оставила. А? – Рита икала, не переставая, ее глаза смотрели, не мигая.

– Нет, Рита. Фото я себе не оставила, – соврала Саша. – Я знаю, как заканчивают алчные шантажисты. И поэтому…

– Ну и дура, – вдруг рассердилась на нее соседка. – Прожрешь все, и дальше что? Опять почту станешь таскать по подъездам? Сколько тебе там платят? Десять, двенадцать тысяч? А это гарантия была бы…

– Нет, – твердо отчеканила Саша. – Один раз. И все.

– Ну а что хоть тетка твоя написала? Что за история?

Саша вдруг начала тяготиться ее обществом и уже жалела, что проболталась. Рита не была разговорчивой с чужими, но со своими могла языком потрепаться. Что, если сдаст ее кому-то из общих знакомых?

– Не знаю я ничего про ту историю, – снова соврала она. – Никаких подробностей в письме, просто координаты человека и это фото. Еще она написала, что несколько раз сама пыталась это фото продать, да так и не собралась. Все ее что-то отводило.

– А что за человек? Кто он? Где живет? Как ты на него вышла вообще? Звонила? Вы встречались?

Вот зачем было рассказывать! Она же теперь покоя ей не даст. Саша встала и принялась убирать со стола. Тарелки со звоном опускались на дно раковины.

– Рита… – проговорила она, закончив убирать. – Забудь, хорошо? Я сказала тебе один раз, и это все. Никаких тебе больше подробностей. Если еще раз попытаешься поднять эту тему, обижусь.

Обижаться Саша умела. Могла год не разговаривать, Рита помнила. Поэтому она тут же провела по закрытым губам пальцами, словно рот застегивала.

– Чай? Или кофе? – натянуто улыбнулась ей Саша.

Ей вообще-то не терпелось остаться одной и примерить милую пижамку, купленную вчера. Влезть под одеяло и уснуть, не думая ни о чем до утра. Но Рита запросила чая. Пришлось угощать, поддерживать беседу и изо всех сил стараться не зевать.

Через сорок минут она, наконец, осталась одна. Приняла душ, надела новую пижаму. Осталась довольна: мягкая ткань очень приятно касалась тела. Залезла в постель, закрыла глаза и тут же открыла.

Почему она такая дура? Почему сразу не подумала об опасности своей затеи? Надеялась, что человек, которому она звонила с таксофонов, никогда ее не найдет? Да, она петляла, стараясь замести следы, звонила, искусно меняя голос. Деньги велела оставить в камере хранения на вокзале. Забирала их не она. Попросила мальчишку, заплатив ему немного. И происходило все это в Москве, где затеряться проще простого. Но…

Но этот человек, если захочет, найдет ее. Он знал, что на том фото. Знал, где это. Знал тех, кто мог это сделать. И пусть ее тетка умерла, выйти на ее племянницу будет проще простого.

– Дура! Чертова дура! – прошептала она, таращась в потолок. – Он найдет тебя и убьет, потому что будет думать, что ты снова попросишь у него денег. И он никогда не будет спокоен, зная, что, возможно, у тебя осталась копия этой фотографии. А она осталась!

Да, она отчаянно нуждалась в деньгах. Когда ехала хоронить тетку, надеялась хоть на какие-то крохи, оставшиеся после нее. Но ничего не осталось, кроме старой обувной коробки, в которой лежали старые газетные вырезки, фотография и письмо.

Вот какое наследство оставила она ей и просила воспользоваться им только в самом крайнем случае, если прямо вообще невмоготу станет. А разве у нее было так? Нет. Она живет в своей квартире. У нее есть работа. И не голая она и не босая.

– Только глупая, – снова прошептала Саша и неожиданно расплакалась от жалости к себе. – Что же делать? Бежать?

Нет, идею бегства она отмела сразу. Он все равно выследит ее и убьет. Надо сделать так, чтобы он не выследил, не смог этого сделать физически. А для этого…

А для этого его надо куда-то упрятать. Лучше всего в тюрьму – ничего другого в голову не лезет. Не нанимать же ей убийцу! Это еще хуже, чем шантаж. Страшно опасно и не всегда выполнимо.

Тюрьма по нему плачет. Да. Там ему самое место. Он туда отправится, и не без ее помощи. Главное, чтобы надолго.

Глава 22