Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

В 1930-е гг. Брандт входил в целый ряд подозрительных международных антисемитских сетей; его имя есть, например, в числе членов «совета» объединения «Alliance Raciste Universelle», архив которого находится в Москве[340]. На созванном Флейшхауером и де Поттeром тайном конгрессе «Панарийского движения» в Эрфурте в 1934 г. Брандт познакомился с княгиней Мэри Караджей (Mary Karadja; 1868–1943). Дочь шведского «короля алкогольных напитков» (Br"annvinskungen) Ларса Олсона Смита (Lars Olsson Smith) и вдова посланника Османской империи в Стокгольме и Гааге посвятила себя писательскому делу, астрологии и спиритизму. Со своим особняком «Villa Lux» в Локарно эта состоятельная аристократка, владеющая несколькими языками, стала в межвоенные годы средоточием широко разветвленной сети «антисемитского интернационала». В 1934 г. она основала «Христианско-арийскую лигу охраны» (Christian Aryan Protection League) с целью способствовать «территориальному решению еврейского вопроса» на основе «мадагаскарского плана». В том же году она опубликовала в Париже под псевдонимом «W. Creutz» апологию подлинности «Протоколов» («Les Protocoles des Sages de Sion. Leur authenticit'e»), также по-шведски (Stockholm, 1934) и по-английски (Chicago, 1935). Брандт и Караджи вели в последующие годы бурную переписку[341]. Брандт, проявивший в своих письмах заинтересованность астрологией, переводил эзотерические писания Караджа на русский язык; княгиня поддерживала его экономически и назначила его своим литературным душеприказчиком и наследником своих издательских прав[342].

Еще в 1929 г. Бениньи сожалел о том, что автору книги о ритуальных убийствах не удалось найти издателя для перевода своего труда «на один из главных европейских языков»[343]. Однако, если верить Бостуничу, в это время уже готовилась публикация на немецком языке в издательстве Флейшхауера:

Исследование Бранта является наиполнейшим и наидобросовестнейшим из всех без исключения книг [так!], написанных на эту тему. Материал, собранный Брантом с трудолюбием пчелы, подавляет. Улики его страшны. Доказательства неопровержимы. А выводы сделает не один только русский народ, ибо книга его уже переводится на немецкий язык и выйдет в свет в известном антисемитском издательстве Бодунг в Эрфурте[344].

В 1931 г. Бостунич заявлял, что трехтомное исследование Брандта о ритуальных убийствах появится «вскоре по-немецки в издательстве У. Бодунг»[345]. Книга никогда опубликована не была. Однако она по крайней мере частично была переведена на немецкий язык, возможно, самим Брандтом. Королевская библиотека в Копенгагене обладает машинописью перевода второго тома; в справке библиотеки сообщается: «Содержимое – это предисловие на двух страницах, 204 страницы текста и 28 страниц со ссылками на литературу и указателями. Оно обозначено как произведение, конфискованное Датским Государством из “немецких библиотек в Дании” в 1945–1947 гг.[346]».

В марте 1941 г. имя Брандта появляется очередной раз в списке участников конгресса агентства «Welt-Dienst» во Франкфурте-на-Майне[347]. После этого его следы теряются. 26 июня 1961 г. он умер в Копенгагене.

Ирина Белобровцева М. Булгаков и А. Ветлугин

В названной паре Ветлугин – Булгаков к авторам русской эмиграции относится только А. Ветлугин. Псевдонимами пользовались оба писателя, однако для Булгакова это было актуальным лишь в связи с работой в газете «Гудок», что диктовалось частотностью появления фельетонов и нежеланием подписывать настоящим именем заметки-однодневки, отчасти вымученные[348]. В. И. Рындзюн также прошел газетную школу, также часто использовал псевдонимы, которые, как представляется, до сих пор установлены не в полном объеме[349].

Эти два имени сопоставляются не впервые. В «Жизнеописании Михаила Булгакова», написанном М. О. Чудаковой, приводится фрагмент воспоминаний первой жены Булгакова Татьяны Николаевны Лаппы о том, что муж