Пси

Эпилог Семь месяцев спустя

Названия кораблю так и не дали. В спешке подготовки к бегству никто не думал об этом. Чаще всего, психоты, летящие к Марсу, называли его Ковчегом.

«Тетте» не нравилось это название. Корабль чудился ей ангелом, раскинувшим крылья солнечных батарей. Добрый серафим, уносящий от злых людей и ужасов Земли.

— Держи.

Врач дал ей пластиковую коробочку, где под крышкой перекатывались горошины витаминов.

— По одной три раза в день. Не забудь — завтра у тебя ультразвук.

— Хорошо, — Яна улыбнулась и похлопала старого доктора по руке, — приду сразу после завтрака.

Она встала и вышла из кабинета. По изогнутому коридору «большого кольца», прогулялась до обзорного иллюминатора. Остановилась, с восторгом, как первый раз, рассматривала плывущий на чёрном фоне красный диск планеты.

Рука Яны непроизвольно погладила живот, распирающий комбинезон, специально перешитый для неё.

— Это наш новый дом. Видишь? Новая земля под новым небом. Здесь не будет страха и никто нас не обидит.

Она почувствовала под ладонью толчок.

— Всё будет хорошо, малыш. Я знаю, у тебя папины глаза, и его улыбка.

Отгоняя накатившую грусть, Яна пошла в каюту. Высадка начнётся через три дня, а она даже не начинала собираться. Ей в спину смотрел красный Марс, суровый отчим для беглецов.

Третий апокриф

Ветер гнал по дорожкам парка листья, ржавые, пролежавшие под снегом всю зиму. Бил их лапой, прижимая к земле как играющий кот. Швырял под ноги прохожим. И даже осмелился бросить один, в лицо человеку, сидящему на скамейке.

Андрей поймал лист, смял в кулаке и сдул с ладони пыль.

— Добрый день, Андрей Николаевич.

Рядом на лавочку сел мужчина. Дёрнув головой, отбросил пепельную чёлку с глаз. Улыбнулся почти ласково, если не обращать внимание на скучающий взгляд мертвеца.

— Сольвейг, — Андрей даже не повернулся, — Пришли позлорадствовать?

— Разве есть чему?

— Они не узнали меня. Через двое суток я добрался, надеялся, что улечу вместе с ними. А они не узнали. Ни один из них, как будто меня никогда не было.

Сольвейг пожал плечами.

— За всё приходится платить. Вы были в центре отката, вас теперь никто не сможет запомнить или узнать.

— Кроме вас?

— Я особый случай. Как и вы, впрочем. Что с вашей пси-массой?

— Сгорела, без остатка.

— Но способности никуда не делись?

Андрей ответил тяжёлым взглядом.

— Да, вижу. Согласитесь, без посредника работать с эфиром приятнее.

— Что вы от меня хотите?

— Вы перешли на следующий этап развития, пора играть во взрослые игры. Если вам интересно.

— Мне надо подумать. И разобраться, кто я такой. Человек ли я?

— Разбирайтесь, тут я вам не помощник. Как справитесь, найдите меня.

Мужчина собирался встать, но Андрей удержал его.

— Кто вы? Или что вы такое? Мне нужен ответ.

Сольвейг опять улыбнулся. Механически растягивая губы, как будто долго учился этому перед зеркалом.

— У меня нет слов, чтобы рассказать напрямую. Я воспользуюсь аналогией. Представьте человека, совершавшего кругосветное путешествие. В одиночку, на яхте с бортовым компьютером и прочей электроникой. И вот он, не вняв прогнозам погоды, попадает в шторм. Яхта разбивается о скалы, а человека выносит на остров. Там есть пальмы, вода и дикари. Нет, даже не дикари — австралопитеки. Для такого путешественника есть один способ выбраться: дождаться, пока древние обезьяны эволюционируют в человека, создадут промышленность и построят новую яхту.

— Значит, прогрессорствуете?

— Самую малость. С эволюцией вы и сами справляетесь неплохо.

— А психоты? Новая ступень?

Мужчина покачал головой.

— Тут сложнее. Представьте, что электроника с разбитой яхты тоже попала на остров. Одной обезьяне воткнулся кусочек в голову, другому в руку, третьему в глаз. И к удивлению путешественника, они начали умнеть. Например, вычислять интегралы.

— Значит, мы уроды. Внебрачный плод вашей техники.

— Я сам был в шоке. Пришлось импровизировать.

— Так себе результат.

— Главное, вы получили шанс.

Сольвейг встал.

— Как закончите страдать, найдите меня.

Мужчина со взглядом мертвеца ушёл. Андрей еще долго сидел на лавочке, смотря в пространство. Сбрасывать шкуру и начинать жить с нуля оказалось мучительно больно.

Послесловие

Три месяца Павел Грядышев провёл в госпитале. Девяносто процентов ожогов кожи. Его считали не жильцом, но он выкарабкался. Ожоги сходили поразительно быстро, практически не оставляя шрамов. Только на запястьях сохранились длинные светлые полосы.

Когда его выпустили, Павел не узнал мир. Комитет Ментальной Чистоты? Никто не слышал о таком. Сам он оказался майором одной из многочисленных спецслужб. Ожоги? Вы получили их, когда брали группу террористов и взорвался баллон с газом. Психоты? Кто это? Никогда не слышал. Павлу казалось, что окружающие сошли с ума. Он замкнулся и перестал общаться с коллегами.

Нет, он не верил, что всё это его фантазии. Это было на самом деле! Может быть, психоты провернули какую-то пакость? Павел принялся искать доказательства. И не нашёл ничего.

— Не верю! — кричал он в исступлении, — Вы обманули меня! Сволочи!