Психиатрия: мифы и реальность

В день расставания, когда у ворот лагеря уже стояла вереница автобусов советской стороны, Анри, прощаясь с Галей, прошептал ей на чистом немецком языке: «Моя любимая, я тебя все равно найду, сколько бы лет ни прошло. Я скоро уеду в Восточную Германию, потому что я в действительности немец. По специальности врач-психиатр, работал ассистентом у личного психиатра Гитлера профессора Э. Форстера, который проводил гипнотические сеансы над самим Фюрером». Впоследствии профессор был расстрелян, а Генриху (так на самом деле звали Анри) удалось бежать во Францию, где он, и примкнул к Маки.

Пораженная всем услышанным, Галя не могла сказать ни слова, и тут раздалась команда: «По машинам!»

Из окна автобуса Галя увидела Генриха, махавшего ей рукой, а потом вытянувшего вверх правую сжатую в кулак руку.

После нескольких месяцев изнурительных проверок в советском фильтрационном лагере Галю отправили в Омск, т. к. в Харькове не осталось никого из родных.

В феврале 1946 года Галя родила смуглую хорошенькую девочку, которую назвала Марленой.

Так называли в те годы многих детей и мальчиков и девочек (Мар-Лен – Маркс-Ленин), и ни у кого это имя не вызвало недоумения.

Про себя же Галя, называя дочку Марленой, вспоминала свою любовь и песню, освятившую это чувство, в исполнении Марлен Дитрих.

Так они и жили вдвоем в маленькой комнатке коммунальной квартиры. Марлена ходила в детский сад, затем в школу, а Галя работала медицинской сестрой в районной поликлинике.

Быт постепенно налаживался. Всех поклонников, а их было предостаточно, Галя «отшивала». Ей никто не был интересени, с Генрихом никто сравниться не мог.

Часто во сне у нее всплывали чувственно окрашенные воспоминания о Генрихе, их близости.

Утром у Гали возникали ощущения, что будто бы Генрих приходил к ней ночью на самом деле.

Так прошло еще несколько лет. Галя была вся поглощена любовью к дочери, ни в чем ей не отказывала, отказывая себе и в пище и в одежде.

К сорока годам Галя оставалась такой же красавицей, и Марлена становилась год от года краше. И все было при ней: и ум, и стать – она оканчивала школу и намеревалась получить золотую медаль.

К тому времени Галя с Марленой жили уже в отдельной двухкомнатной квартире на первом этаже «хрущевки».

Как-то вечером раздался дверной звонок, и на пороге возник невзрачный, какой-то тусклый человечек. «Вы Галя Ярош?», – спросил он и, получив утвердительный ответ, протянул ей оторванный от газеты клочок, где на белом поле были написаны по-немецки две строчки из песни, которую пела Марлен Дитрих в 1945 году.

– Что с тобой, мама! – закричала Марлена, увидев бледные, искаженные черты лица матери.

Галя ничего не ответила, и, шатаясь, подошла к столу, рухнув на стоявший стул.

Слезы у нее лились ручьем, рыдания сотрясали тело.

С обезумевшим взглядом она гладила этот газетный клочок и повторяла: «Он жив!»

Марлена уже кинулась было звать соседей, но мать пришла в себя и тоном, который дочь никогда не слышала от матери, сказала:

– Не смей, и ради Бога, никому не рассказывай о том, что случилось.

Марлена считала, что ее отец погиб в 1947, воюя против бандеровцев. Так говорила ей мать.

– А что случилось? Кто был этот человек, и что за клочок бумаги он тебе передал?

Мать, отрешенно глядя мимо дочери, постоянно повторяла: «Это профессор из Берлина».

С этого вечера мать будто подменили. Придя с работы и готовя ужин, она вдруг застывала и могла так стоять несколько минут, не отзываясь на оклики.

Потом приходила в себя, делала работу по дому, но была молчаливой, перестала интересоваться дочерними делами в школе.

Спали мать и дочь в разных комнатах, но Марлена слышала, что мать долго не могла заснуть, ворочалась, тяжело вздыхала.

Как-то ночью девушка проснулась от стонов, доносившихся из комнаты матери. Перепугавшись, Марлена открыла дверь в спальню и увидела, что мать, совершенно обнаженная, запрокинув голову и закрыв глаза, издает стоны, а тело ее ритмично колеблется. Еще не зная ничего об интимной жизни, Марлена в страхе стала будить мать, повторяя:

– Мамочка проснись, открой глаза, что с тобой?

Мать открыла глаза, и Марлена увидела ее ненавидящий взгляд и услышала: «Убирайся отсюда и не мешай мне!»

– Что было с тобой ночью? – спросила Марлена у матери утром.

– Тебе еще рано знать!

– Ну, я же взрослая, расскажи, я все пойму.

И тут глаза матери посветлели, они наполнились теплом, и она заплакала, прильнув к плечу дочери.

– Марленочка! Ко мне сегодня ночью приезжал профессор из Берлина, и мы с ним любили друг друга.

– Какой профессор из Берлина? Ты, мама, бредишь? Никого не было, я клянусь тебе!

– У тебя не было, а у меня был. Он приезжает уже третий раз и еще раз приедет через 3 дня.

– Кто такой профессор из Берлина?

– Это твой отец.

– Что ты, мама, говоришь, опомнись. Мой отец погиб в 1947 году.

– Нет, девочка моя, это был твой отец.

И мать рассказала Марлене про войну, про работу на помещика, про лагерь перемещенных лиц и про Анри-Генриха.

Марлена слушала, боясь поверить в рассказ матери. Но как будто все рассказанное вызывало доверие.