Психическая энергия: превращения и истоки

Для нас, как и для буддистов, олицетворением голода и жадности служит свинья, алчно пожирающая пищу. Однако в периоды голода эта человеческая потребность уже не представляется сознанию как собственный голод. В условиях крайней нужды образ свиньи, жадно набивающей свою утробу обильной едой, не может представлять внутренние ощущения и страдания. Голодающий человек ощущает, что его самого преследует и поедает демон, грызущий его внутренности и не дающий ему покоя. В народных сказках и мифах инстинкт голода при таких обстоятельствах изображается волком: голод, подобно прожорливому хищнику, крадется по земле и угрожает поглотить все живое. Но человек примитивной культуры не понимает, что этот волк, которого он любой ценой должен «не подпустить к своей двери», в действительности является его собственным неудовлетворенным инстинктом, видимым в противоположной или проецированной форме. Когда голод уже не служит дружеским напоминанием, что пришло время принятия пиши, а из-за крайней нужды становится абсолютно безотлагательным, тогда инстинкт проявляется во всей ярости и мощи безличной силы. Он либо пожирает человека, и тот лишается сил и умирает, либо пронизывает его душу, и человеком овладевает демон, превращая его в хищного зверя, способного на крайнюю жестокость в поисках пищи.

Это двойственное лицо голода поразительно отображено в легендах и народных обычаях во всех уголках земли. Некоторые из этих обычаев связаны с мобилизацией энергии всего племени и с нацеливанием ее на охоту: например, танец медведя у американских индейцев3. В других случаях танец предназначен вызвать магическую силу, способную загипнотизировать оленя так, чтобы он позволил заманить себя в ловушку, либо же магия может быть использована для того, чтобы заставить стада остаться на 75 близлежащих пастбищах и не позволить им уйти в отдаленные районы. Или, если выслеживаемое животное опасно, магический ритуал должен успокоить его и убедить, что человек убивает своего «брата» только по необходимости, и тогда зверь не нападет на охотника и не разорвет его. Другие обряды связаны с умилостивлением духа убитого животного, чтобы он не преследовал своих убийц и не предупредил своих животных собратьев оставить окрестности. Обычаи такого типа характерны для народов, пропитание которых в основном или полностью зависит от охоты.

Общины людей, научившиеся возделывать землю, сеять и убирать урожай, а также разводить домашних животных для обеспечения себя мясом, имеют иные обычаи.

Самые ранние религиозные церемониалы народов, занимающихся сельским хозяйством, — это ритуалы и магические обряды, связанные с севом и сбором урожая. Фрэзер4 описал многие из них, распространенные в районе Средиземноморья, в Греции, Центральной Европе, Франции и на Британских островах, а также у индейцев обеих Америк, в Африке, на островах Тихого океана и в Индии. У всех этих народов зерно, т.е.

зерновые — пшеница, ячмень или овес в Европе, кукуруза в Америке и рис в Индии и других восточных странах — почти повсеместно считалось божеством. Во многих местах оно персонифицировалось как Мать; вполне естественное представление, ибо как мать является источником первой пищи младенца, так и зерно служит основой хлеба для человека.

В одних случаях Матерью считали сам колос пшеницы, в других боготворили облаченный в женскую одежду сноп колосьев. В Перу кукурузный початок (маис) одевали в богатое платье и называли Zara-Mama; Фрэзер говорит, что как Мать он обладал способностью родить и выращивать маис5. На вкладной иллюстрации I мы видим украшенный пером кукурузный початок на жердочке. Индейцы пауни называли его «Матерью Кукурузой» и почитали как таковую на своей церемонии Нако.

В Древней Греции богиней зерна и Матерью Землей была Де-метра. Ее дочь Персефона, проводившая каждый год в подземном царстве три месяца, на протяжении которых поля стояли голыми, и девять месяцев на земле — период, соответствующий сезону выращивания зерновых — также олицетворяла пшеницу. На изваяниях матери с дочерью их обеих можно видеть с пшеничным венком на голове и со снопом колосьев, а иногда с одним колосом пшеницы в руках, как на рис. 1.

Рис. 1. Деметра и Персефона. Изображение с найденных в Элевсине краснофигурного древнегреческого скифоса. Воспроизводится по Harrison, «Prolegomena to the Study of Greek Religion.»

Деметра, как царица жатвы, вручает колосья пшеницы своему воспитаннику, Триптолему (с характерным для него искривленным плугом), который, согласно легенде, первым посеял пшеницу в Греции. Позади него стоит Кора (Персефона) с факелом в руках как царица подземного мира.