Психические убежища. Патологические организации у психотических, невротических и пограничных пациентов

Возникает сложная ситуация, которую может оказаться трудно распутать, но обычно аналитик может с ней разобраться, ознакомившись с внутренним миром пациента и тем, как он функционирует. Базовая структура организации, как мы видели, представлена группой, бандой или сетью объектов, связанных взаимоотношениями. Эта организация порождается нуклеарной семьей и начинается с эдипального трио, но расширяется до более широкой семьи и на другие объекты в окружении пациента. Каждый из этих объектов во внутреннем мире обладает спроецированными в него частями самости, что обеспечивает их сложность и ригидность. Эти объекты часто выбираются по критерию пригодности для контейнирования неких конкретных частей самости. Таким образом, зависимые элементы самости будут, скорее всего, проецироваться в одну группу объектов, а деструктивные части самости будут проецироваться в другие фигуры, которые могут отбираться по признаку их мощи, жестокости или беспощадности. Зависимые элементы захватываются садомазохистическими отношениями с мощными, агрессивными элементами, и пациент может помещать себя в одну или другую группу или же может ощущать себя скорее беспомощным наблюдателем, чем участником. В то же время он не может освободиться, поскольку выход из этой ситуации означает отказ от элементов самости, которые он спроецировал. Более того, поскольку он одновременно идентифицирует себя и с жертвой, и с угнетателем, то боится, что выход из организации навлечет на него жестокое нападение.

Опасность продолжает угрожать каждому члену этой сети или банды, и даже если он чувствует, что временно находится в фаворе, то знает, что карты могут лечь иначе, и он окажется жертвой. Каждый из членов группы идентифицирует себя как с жертвой, так и с угнетателем, и каждого держит одна и та же перверсивная хватка. Эта хватка черпает свою силу в обольщении и сговоре, с одной стороны, и в угрозах насилия – с другой.

Можно видеть, как эти перверсивные связи по-разному действуют в большинстве патологических организаций, и случаи, которые обсуждались в предыдущих главах, можно рассматривать и с этой точки зрения. Однако вместо этого в данной главе я приведу клинический материал, дающий еще один пример организации с такими извращенными отношениями.

Клинический материал

Моим пациентом был г-н Ф., 40-летний доктор, обратившийся к анализу вслед за периодом тревоги, спутанности и деперсонализации. Будучи вполне успешным в профессиональном смысле, он почувствовал, что вынужден оставить клиническую работу ради исследований, и болезненно сознавал, что ведет ограниченную жизнь и не способен поддерживать личностные отношения.

Его родителями были исполненные благих намерений, набожные люди, преданные церкви и возлагавшие большие надежды на своих детей. Отец некоторое время, когда пациент был маленьким ребенком, страдал от депрессии и был разочарован своими профессиональными достижениями. Мать упоминалась крайне редко и осталась смутной фигурой, занятой, по-видимому, главным образом младшей сестрой пациента, передав часть заботы о маленьком г-не Ф. отцу. Старший брат пациента в какой-то степени воспротивился семейным ожиданиям и пошел в рабочие, чтобы состояться как художник, в чем довольно преуспел. Сестра пациента, которая младше его на полтора года, была для него источником сильной ревности, чего он практически не осознавал. И брат, и сестра состояли в браке, имели детей, и пациент ощущал себя неполноценным по сравнению с ними.