Психический мир будущего

Религиозный бред обычно выглядит как нелепая религиозная вера с попытками реформаторства или мессианскими переживаниями, а также символическим и магическим видением в окружающем борьбы сил добра и зла (манихейский бред). Нередко такой бред возникает после перенесенных расстройств сознания (делирия, онейроида), при которых пациент рассказывает о своём непосредственном общении с основоположниками великих религий или предметном общении с Богом. Религиозный бред можно отличить от фанатической веры только при условии знания сути конкретной веры. Это даёт возможность обнаружить элемент искажения веры.

Но как же возникают новые теологические системы? Е. Erikson (1962,50) на примере психоаналитического анализа Лютера, Ганди и Гитлера приходит к выводу, что новая теология и политика могут возникать как результат разрешения кризиса идентичности, но с точки зрения психиатрии он приводит совершенно психопатологические описания. В частности, он пишет о Лютере:

«Три молодых современника Лютера (ни один из них не стал его последователем) сообщают о том, что однажды (в то время он уже разменял третий десяток) он неожиданно упал на хорах в Эрфурте, неистовствуя как одержимый и ревя бычьим голосом: “Ich bin’s nit!^[7] Ich bin’s nit!”, или “Non sum! Nun sum!” Немецкую фразу лучше всего перевести: “Это не я!”, латинскую: “Не я!..”»

Е. Erikson пишет также, что осуществление безумных проектов Гитлера связано с пубертатными (в возрасте около пятнадцати лет) визуализированными представлениями о грандиозных и тотальных перестройках архитектурных ансамблей Гофбурга, опер в Линце, Вене. Эти переживания сопровождались странными аффективными состояниями с оттенком экстаза, дромоманией. Попытка Гитлера создать своеобразную религию в стиле древних нордических саг, его увлечение мистицизмом и эзотерикой являлись лишь этапом своеобразной теософии и теологии.

Вполне возможно, что психопатологические переживания могут быть предтечей новых религиозных течений, поскольку практика неумеренного поста, изоляции и лишений способствует сама по себе, при наличии предрасположенности, возникновению конкретного психоза. В дальнейшем способность к индукции приводит к образованию ереси или новой религии.

Парафренный синдром — бред величия, который нередко связан с переживаниями религиозной значимости. Фигура парафреника, благодаря эмоциональности текста его повествования и способности убедить в своей значимости других, приводит к возникновению мессианских и религиозно-политических течений.

Индуцированный бред, вариантом которого является бред вдвоём, чаще встречающийся в конкретной семье, нередко распространяется как настоящая эпидемия именно среди членов сект. Группа расстройств, наблюдаемых у членов мессианских сект, может индуктивно распространяться. Основой представлений членов сект является уверенность в близком пришествии и тысячелетнем царствии Мессии, который призван переустроить мир. Члены мессианских сект как ранее, так и теперь являются «источником», питающим религиозно-политические течения, ереси и партии. Иногда острая парафрения возникает как острый бред в период отправления религиозного культа, а также при возникновении кризиса деструктивной политической ситуации. Этим объясняется «культомания» в период распада СССР.

Одним из архаических вариантов мессианства является cargo-cult-синдром (cargo, англ. — груз). Сначала он наблюдался на островах Микронезии и Океании в форме быстрого распространения слухов о том, что белые люди скоро покинут островитян и они получат много товаров, которые доставит белый пароход (Токарев, 1978). Распространитель слухов, «новый Мессия», характеризовался уверенностью в общении душ, доказательством которого он считал собственные нарушения восприятия, например, он чувствовал, что умеет читать мысли окружающих.

Престижными символами его мышления были женщины, отсюда чувство покровительства по отношению к ним и случайные половые связи, стремление получать и делать богатые подарки, повышение значимости некоторых пищевых продуктов, избирательность еды, определённая иерархия по отношению к животным.

Мессии было свойственно стремление распространять своё влияние только в пределах определённой лингвистической группы, речь его изобиловала неологизмами, чаще других употреблялось слово cado, возможно по своему значению соответствующее cados (лат.) — хвост.