Психика и жизнь. Внушение

Да и во всякой азартной игре, в игре в тотализатор, в орлянку, в карты и т. п. значительная роль выпадает на долю увлечения, которое поддерживается и развивается в той или другой мере своеобразным микробом психической заразы, известном под названием внушения и взаимовнушения. Вероятно, немного найдется лиц из числа игроков, которые, несмотря на всю свою сдержанность, не ощутили бы на себе действие этого микроба, с которым благоразумие часто борется безуспешно и должно уступить свои права, хотя бы временно, этому ненасытному микробу, обыкновенно подкрадывающемуся к человеку тихо и незаметно.

Значение народных сборищ в распространении психических эпидемий

В чем же кроется причина развития подобных явлений и чем обусловливается столь могущественное действие психической инфекции, лежащей в основе психических эпидемий?

Мы уже упоминали выше, что распространению психической инфекции, как и развитию обыкновенной физической заразы, способствует более всего известная подготовленность психической почвы в населении или в известном круге лиц. Другим важным фактором в этом случае являются скопления народных масс или народные сборища во имя одной общей идеи, которые сами по себе часто представляют уже результат психической инфекции.

В этом случае должно строго отличать простое собрание лиц от сборища лиц, воодушевленных одной и той же идеей, волнующихся одними и теми же чувствами, преследующих одну и ту же цель.

Такого рода сборища, представляющие собой в отличие от общества временные и случайные отношения людей, сами собой превращаются как бы в одну огромную личность, чувствующую и действующую как одно целое. Что, в самом деле, в этом случае связывает воедино массу лиц, незнакомых друг другу, что заставляет биться их сердца в унисон одно другому, почему они действуют по одному и тому же плану и заявляют одни и те же требования? Ответ можно найти только в одном и том же настроении и в одной и той же идее, связавшей этих лиц путем убеждения, но она для многих лиц в таких сборищах, без сомнения, является внушенной идеей. И когда подобное сборище уже сформировалось, когда оно объединилось под влиянием одного общего психического импульса, тогда в дальнейших его действиях главнейшая руководящая роль уже выпадает на долю внушения и взаимовнушения.

Особая внушаемость толпы уже давно привлекала внимание наблюдателей. В этом отношении некоторые авторы придают большое значение ограничению произвольной деятельности. По Сидису, «если что дает нам яркое сознание нашей индивидуальности, то это, наверное, наши произвольные движения. Мы можем сказать, что индивидуальное растет и расширяется с увеличением разнообразия и интенсивности его произвольной деятельности; и обратно, с уменьшением разнообразия и интенсивности произвольных движений жизнь индивидуального „я“ упадает, сокращается.

Соответственно этому мы находим, что ограничение произвольных движений чрезвычайно важно для внушаемости вообще, и оно тем важнее, что может вызвать на деле сужение поля сознания с последующими условиями – все это благоприятствует внушаемости.

Нигде, кроме, быть может, только одиночного заключения, произвольные движения людей так не ограничены, как в толпе, и чем толпа больше, тем больше это ограничение, тем ниже падает индивидуальное „я“. Сила личности обратно пропорциональна числу соединенных людей. Этот закон верен не только для толпы, но для высокоорганизованных масс. В больших социальных организмах появляются обыкновенно только очень мелкие личности. Не в Древнем Египте, Вавилоне, Ассирии, Персии следует искать великих людей, но в маленьких общинах Древней Греции и Иудеи».

Нечего говорить, что последнее положение автора отличается большой условностью; но, не касаясь его, нельзя не признать, что объяснение автора особой внушаемости толпы ограничением произвольных движений отличается большой туманностью. Автор сам указывает на ограниченность произвольных движений в одиночном заключении, но никто еще не доказал, что при одиночном заключении внушаемость нарастает в более или менее значительной степени. Вообще я не думаю, чтобы ограничение произвольных движений непосредственно обусловливало сужение сознания и тем способствовало большей внушаемости. По крайней мере, к такому заключению нет достаточных оснований.