Психоанализ

В начале 90-х годов, когда обсуждалась моя статья, главный редактор журнала не испытывал какого-либо идеологического давления, которое ранее ощущали на себе все издательства. Он мог смело публиковать в своем журнале острые и разоблачающие политиков материалы, в том числе и на сексуальные темы. Поэтому неприятие понятия «гей» не было связано с какими-либо идеологическими соображениями. Судя по тому, с какой горячностью он говорил о гомосексуализме как таковом, можно было заключить, что эта тема волнует его прежде всего как человека. Внутреннее сопротивление главного редактора журнала против использования в статье понятия «гей», скорее всего, было связано с какими-то личными воспоминаниями и переживаниями. Интересно отметить, что у него не возникло негативных эмоций против использованного в статье выражения «изнасилование». Более того, как потом выяснилось, в опубликованном без моего ведома варианте статьи оказались и такие изменения, как, например, выделение жирным шрифтом названия «изнасилование в коридорах политической власти». В символически выраженной форме политический гомосексуализм был для главного редактора вполне приемлемым явлением, в то время как словосочетание «тропы и геймы» вызвало негативную реакцию.

По-человечески мне понятно внутреннее сопротивление главного редактора журнала при его ознакомлении с моим толкованием сновидения, точнее, интерпретацией названия диссертации «Тропы и геймы». Когда я писал статью для журнала, то поймал себя на том, что у меня самого возникло определенное сопротивление. Появилась мысль – не лучше ли, что называется, от греха подальше умолчать о незначительной по объему части сновидения, связанной со странным названием диссертации, и сосредоточить внимание на интерпретации всего того, что напрямую связано с политическими страстями?

Ведь, ознакомившись с предложенным толкованием названия диссертации «Тропы и геймы», кое-кто из читателей может составить нелестное представление об авторе статьи. Его рассуждения могут выглядеть следующим образом: «Коль скоро автору статьи пришла на ум ассоциация слова „геймы“ с понятием „гей“, то это связано, видимо, с его сексуальной ориентацией, так как каждый думает о том, что волнует его самого». Аналогичная мысль может прийти в голову и читателю данного учебника. Так что можно понять мое внутреннее сопротивление, которое возникло в период написания статьи и которое я отчасти испытываю по мере того, как пишу эти строки.

С подобного рода сопротивлениями против толкования сновидений, в которых могут содержаться сюжеты, компрометирующие сновидца, сталкивается, по всей вероятности, каждый, кто занимается самоанализом. Но еще большее сопротивление возникает в том случае, если приходится говорить публично о своем толковании собственного сновидения.

Одно из правил психоаналитического толкования сновидений гласит, что человек не вправе исключать ни одной возникшей у него мысли по поводу своего сновидения или отдельного его элемента, если даже какая-либо мысль вызывает возражение против того, что об этом неприлично думать и тем более говорить вслух. Тот, кто ради поддержания своего престижа в глазах окружающих отступает от этого правила, не должен браться за подобного рода работу. Но уж коль скоро пишешь о сновидениях, работаешь с пациентами, требуя от них искренности, и занимаешься самоанализом, то следует быть честным и перед самим собой, и перед студентами, и перед теми, кто знакомится с данным учебником. В противном случае учебник по психоанализу превращается в абстрактное изложение основных психоаналитических положений, не дающих почувствовать живую ткань аналитической работы.

Спустя какое-то время после написания и опубликования работы «Толкование сновидений» Фрейд не советовал повторять свой опыт, поскольку анализ и последующее изложение собственных сновидений требует откровенности и честности, что может обернуться против того, кто это делает. Разумеется, каждый аналитик по-своему решает, следует ли ему внять этому совету или поступить так, как он считает нужным. Большинство психоаналитиков предпочитают говорить о сновидениях своих пациентов и умалчивать о собственных. Это их право, тем более что часто взаимоотношения между психоаналитиками таковы, что, обладая психоаналитическими знаниями и имея навыки терапевтической работы, они смотрят друг на друга с позиции «врач – пациент». Более того, они находят в своих коллегах симптомы психических заболеваний и не прочь использовать материалы учебного анализа или какие-либо откровения, включая сновидения, в качестве подтверждения того диагноза, который они поставили коллеге. Я же исхожу из того, что отражение личного опыта аналитической работы в рамках учебника может оказаться полезным в плане осознания тех трудностей и проблем аналитического характера, с которыми придется иметь дело тому, кто захочет получить психоаналитическое образование и использовать его в своей практической деятельности.