Психоанализ

К постановке этого вопроса Фрейд пришел не только исходя из здравых размышлений над незавидной судьбой человечества, многие столетия разделяющего религиозные верования, но и с учетом данных, полученных благодаря психоанализу. Если религия характерна для детства человечества, то, переходя к зрелому периоду своего развития, оно может обойтись без религиозных верований. Если религия представляет собой общечеловеческий навязчивый невроз, соответствующий детскому неврозу, коренящемуся в эдиповом комплексе, то в период своего взросления человечество может перейти на новую стадию развития точно так же, как со временем ребенок проходит свой эдипов комплекс и находит иные, не родительские объекты любви и привязанности. С психоаналитической точки зрения отход от религии в зрелом возрасте человечества является таким же естественным процессом, как и ее возникновение в период общечеловеческого инфантилизма.

Фрейд не был столь наивным, чтобы не понимать, что религия как социальный феномен не исчерпывается целиком и полностью теми аналогиями, типа невроза навязчивости и иллюзии, к каким он прибегал. Он сам недвусмысленно писал о том, что индивидуальная патология не представляет нам здесь никакой полноценной аналогии. Однако основатель психоанализа придерживался того взгляда, что признание исторической ценности религиозных верований, подчас защищающих отдельного человека от опасности невротических заболеваний, не обесценивает его рекомендацию по исключению религии из арсенала человеческой культуры и замене ее наукой, основанной на разуме человека.

Казалось бы, позиция Фрейда в этом вопросе ясна и неуязвима. Однако ранее выдвигаемые им психоаналитические идеи с неизбежностью подводили к постановке таких вопросов, которые ставили под сомнение надежность и обоснованность его собственных рекомендаций по устранению религии из жизни человека. В самом деле, если, согласно Фрейду, человек руководствуется в своей деятельности главным образом бессознательными влечениями, а его сознание представляет собой только надводную часть того айсберга, большая часть которого погружена во тьму толщи вод океана, то как можно возлагать надежды на разум, подверженный натиску неуемных страстей и влечений? Не является ли упование на науку и разум также своего рода иллюзией, поскольку в нем просматривается собственное желание Фрейда развенчать религию как иллюзию?

Фрейд не уклонился от ответа на эти вопросы. Действительно (и психоаналитическая практика наглядно демонстрирует это), бессознательные влечения человека чаще всего берут верх над его сознанием, разумом, интеллектом, свидетельствуя тем самым о их слабости перед натиском человеческих страстей. Однако, как полагал основатель психоанализа, голос интеллекта тих, но он не успокаивается, пока не добьется, чтобы его услышали, и это обстоятельство лежит в основе оптимизма относительно будущего человечества. Подобная мировоззренческая позиция Фрейда как нельзя лучше совпадала с направленностью его терапевтической деятельности, отраженной в известной максиме: «Там, где было Оно, должно стать Я».

Что касается ответа на второй вопрос, то Фрейд не считал опору на науку, разум человека иллюзией. Говоря о том, что его Бог – Логос, то есть человеческий разум, он исходил из представлений, согласно которым наука способна дать истинные знания о реальности мира. Во всяком случае, основатель психоанализа верил в это. И если подобного рода веру рассматривать в качестве иллюзии, то в этом случае она выступает на равных с религиозным верованием как иллюзией. Вместе с тем Фрейд полагал, что иллюзией была бы вера, будто мы еще откуда-то можем получить то, что наука не способна дать человеку.

В дальнейшем основатель психоанализа внес коррективы в свое понимание религии как иллюзии. Так, в одной из лекций по введению в психоанализ (1933) он отметил, что наука и религия имеют равные притязания на истину и каждый человек свободен выбрать, откуда ему черпать свои убеждения и во что верить. В 1935 году в добавлении к своей «Автобиографии» основатель психоанализа выразил свое «новое думание» о религии, которое состояло в том, что если в работе «Будущее одной иллюзии» он говорил о религии в основном негативно, то позднее нашел более справедливую формулу к ней. Согласно этой формуле, власть религии основана на истинном ее содержании, но эта истина не материального, а исторического свойства.

В работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) Фрейд пояснил, что убеждение благочестивых верующих относительно «вечной истины», отраженной в идее одного-единственного Бога, не лишено оснований. При этом он признал, что сам верит в то, что эта идея содержит «историческую истину». В этом, собственно говоря, и состоит фрейдовское новое думание, состоящее в признании того, что религия опирается не только на иллюзию, но и на частицу исторической правды, придающей ей значительную эффективность в процессе воздействия на людей.

Изречения