Психоанализ

Чувствуя себя виновными, братья, как считал Фрейд, решили навечно запечатлеть образ отца в виде тотема, придав ему ореол святости, неприкосновенности и недопустимости убийства этого заместителя некогда реально существовавшего властелина. Кроме того, чтобы не допустить дальнейшего кровопролития, способного возникнуть на почве соперничества между братьями за право занять место отца и иметь соответствующие права на обладание женщинами, в первобытной орде был установлен инцестуозный запрет.

Тем самым, согласно Фрейду, в истории развития человечества впервые возникли основные табу, направленные на обуздание сильнейших вожделений людей, которые характеризуются амбивалентной установкой, проявляющейся в искушении и воздержании, в стремлении человека удовлетворить свои влечения и вместе с тем воздержаться от нарушения табу. Таково психоаналитическое объяснение истории зарождения нравственных устоев человеческой жизни. Они возникли на основе ограничения, подавления и вытеснения некогда необузданных первоначальных вожделений человека и имели своей первопричиной «великое преступление», связанное с убийством отца в первобытной орде и возникновением на этой почве чувства вины за совершенное деяние. Поэтому, по Фрейду, если общество покоится на соучастии в совместно осуществленном преступлении, а религия – на сознании вины и раскаянии, то нравственность – отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом сознанием вины.

Психоаналитическое рассмотрение возникновения общества, религии и нравственности через призму «великого события» может выглядеть неправдоподобным и надуманным, если оценивать его с позиций того распространенного представления, в соответствии с которым объяснение явлений разного порядка с помощью одного и того же феномена не вызывает доверия. Однако трудно не согласиться с тем, что стремление Фрейда найти универсальный исходный принцип объяснения истории развития человека и человечества и тем самым связать в единое целое разрозненные явления жизни представляло собой попытку системного видения мира. В этом отношении предпринятая Фрейдом попытка целостного восприятия мира сродни аналогичным попыткам мыслителей прошлого, включая, скажем, Гегеля или Шопенгауэра. Причем, в отличие от философских размышлений о чистой идее или воле, которые воспринимаются как абстрактные первопричины всего сущего, «великое событие», отцеубийство, является, с точки зрения Фрейда, своего рода эмпирическим фактом, как бы «материализующим» историю развития человека и человечества. Другое дело, что привязка к отцеубийству вызывает трудности и противоречия, связанные с логикой объяснения тех или иных явлений, в частности нравственности как таковой.

В самом деле, противопоставление регулятивов поведения человека, основанных на договоренности сыновей о неприкосновенности тотема как заместителя отца, тому авторитарному диктату, который первоначально существовал в первобытной орде, служит лишь частичным объяснением возможности возникновения нравственности. Речь идет, по сути дела, не столько о моральных предписаниях в первобытном обществе, сколько о социальной регуляции поведения людей в нем. Но изменение механизмов социальной регуляции в примитивном обществе, типов отношений между людьми, с одной стороны, человеком и окружающей его природой – с другой, само по себе еще не свидетельствует о становлении нравственных принципов. Табу, отчего отталкивался Фрейд в своем объяснении истоков возникновения нравственности, – это прежде всего древняя форма общественной нормы, где запрещения убийства и инцеста не являются исключительно моральными ограничениями. Данные запреты представляют собой некие безличные регулятивы поведения человека, которые основываются не столько на нравственном сознании его, сколько на определенной социальной детерминации, превалирующей в первобытном обществе. Поэтому, отдавая должное первой части фрейдовского положения о том, что нравственность покоится на потребностях примитивного общества, по-прежнему остается под вопросом правомерность его второй части, которая утверждает, что в основе нравственности лежит раскаяние, обусловленное сознанием вины. Соотнесенность происхождения нравственности со сменой парадигм социальной регуляции в примитивном обществе позволяет рассмотреть некоторые особенности тотема и табу, но не обеспечивает раскрытия природы нравственных норм и моральных установлений как таковых.