Психоанализ и искусство

Эта “эгоизация” замкнутого и склеротического сознания завершается образованием эго-идеала. В противоположность “я, - центру реальной и живой общности (то есть трансформирующей и трансформируемой общности), эго-идеал является функцией и искусственным продуктом реакции. Он возникает, отчасти, в результате давления коллективного сознания, скованного традицией суперэго, которое навязывает предпочитаемые коллективом цен ности индивидууму и способствует подавлению тех черт индивидуума, которые расходятся с культурным каноном. Эго-идеал включает в себя обусловленное цивилизацией желание индивидуума быть не таким, каким он на самом деле является, то есть осознанное и бессознательное подавление я, которое приводит и к возникновению фальшивой личности, и к отрыву от тени.

Образование эго-идеала посредством адаптации к культурному канону и обязательным в данном случае авторитетам само по себе является нормальным явлением, если (и в этом суть вопроса) сохраняется ощущение индивидуального “я” и связи с творящими, трансформирующими силами бессознательного. В склеротическом сознании, типичном для нашей культурной ситуации, мы имеем радикализацию эго и эго-идеала; эгоистическое отделение от живого бессознательного и утрата “я” превратились в серьезную опасность.

Подавление “я” склеротическим сознанием приводит к появлению “подполья” с опасным эмоциональным зарядом, склонного к восстанию, разгрому и полному уничтожению мира победителей; в этом “подполье” обитают побежденные и порабощенные боги, демоны и титаны, драконы, которые образуют в доминирующем мире победителей опасную субструктуру. Но миф предполагает, что это подавление не трансформирует сами силы; оно просто временно их изменяет. В судный или какой-нибудь еще день наступят сумерки богов. Победоносные боги сознания будут свергнуты и старый Сатана, старый Локи, старые Титаны вырвутся наружу, ничуть не изменившиеся и такие же могучие, какими они были в день своего поражения. С точки зрения этого судного дня, когда только вмешательство творящего божества и может обеспечить победу и новое начало, весь ход человеческой истории представляется бессмысленным. Антагонизмы между разными силами, которые привели к борьбе между ними и к подавлению одних сил другими, остаются столь же острыми, как в самом начале, а побежденные, но не трансформированные, силы должны снова - по крайней мере в соответствии с представленной здесь в упрощенном виде абсурдной догмой - быть подавлены, но, на этот раз, навсегда. Однако, если вернется образ спасителя, не как судии из старого мифа, а преобразователя, провозглашенного новым мифом, тогда возможно осознание синтеза, на который нацелена изначальная напряженность между противоположными полюсами.

Пока в нашей реальности будет доминировать не только перегородка между двумя противоположными полюсами самой реальности, но и опасное отсечение мира сознания от бессознательного -зло будет появляться, по большей части, хотя и не исключительно, в двух очень разных, но тесно связанных между собой формах. Сатана, как антитеза первичному живому трансформирующемуся миру, есть застывшая форма - например та застывшая форма, которую так упорно требует наша цивилизация сознания, враждебная трансформации - и, в то же самое время, он проявляется, как ее противоположность, как хаос.

Жесткая, недвусмысленная самоуверенность - в данном контексте можно сказать “эго-уверенность” - которая исключает трансформацию и любое творчество, в том числе и откровение, есть порождение дьявола. Там где она торжествует, положение человека, эго и сознания понимается совершенно неправильно, а также не принимается во внимание фундаментальный феномен бытия, феномен изменения - развитие, трансформация, уход - который охватывает жизнь любого создания. Опасность этой дьявольской застывшей формы присуща любому догматизму, любому фанатизму: оба эти явления представляют собой преграду на пути к откровению. Имеющий глаза - не видит, имеющий уши - не слышит; вот типичные и явные признаки существования преграды на пути к творческой жизненной силе.

Но другой стороной дьявола, прямой противоположностью его застывшей форме, является хаос. На нашем собственном примере, на примере как отдельных личностей, так и всего человеческого сообщества, мы слишком хорошо знаем, как выглядит эта “другая сторона” нашего застывшего сознания. Несмотря на то, что застывшая форма дьявола доминирует в нашем сознании и нашей жизни, мы порождаем внутри себя эту бесструктурную, размытую, нечистую аморфность, эту огромную бесформенность и отвращение к форме. Гладкая, цельная жесткость одной стороны неотделима от бесхарактерного, не имеющего различий хаоса другой.