Психоанализ второй ступени

Когда в календаре, что висит за кулисами, заканчиваются листочки, на которых кто-то до сих пор рисовал слово “лето”, рабочие сцены быстро соображают, что надлежит делать. Они весело поднимаются по лестнице под самый купол Театра и из закрепленных там на стропилах деревянных ящиков лопатами бросают на сцену снег. Всем от этого делается холодно, птицы быстро собираются и улетают на юг. И даже тот, кто никаких объявлений или газет отродясь не читал, в такие моменты отлично понимает, что вТеатре наступила зима и пора надевать шубу. Точно так же здесь время от времени устраиваются наводнения, пожары, различные эпидемии и войны.

Хотя, впрочем, нет. один раз театральный профсоюз все же пошел на поводу у общественности и проявил собственную инициативу. Вернее, скажем так, он был вынужден занять “активную позицию” и принять, наконец, первое в своей истории самостоятельное решение. Вдруг выяснилось, что у выборных театральных органов никакой связи с администрацией не было и нет. Ни телефонной, ни тем более прямой, – никакой. Вот почему профсоюз так и не смог передоверить театральному руководству свою проблему, решение которой в тот момент абсолютно не терпело отлагательств. ВТеатре назревала революция. Дело шло чуть ли не к перевыборам профсоюза. Ситуация явно выходила из-под контроля, и земля под ногами худсовета зашаталась. Необходимо было незамедлительно предпринимать какие-то решительные шаги и окончательно определиться в одном весьма щекотливом идеологическом вопросе. Пора было раз и навсегда покончить с тем идиотски двусмысленным положением, в которое благодаря подстрекательству нескольких смутьянов оказался вдруг ввергнут дружный коллектив нашегоТеатра.

Художников и бутафоров в спешном порядке и за огромные премиальные заставили ночью найти и отвести на сцене подходящую площадку под “зрительный зал”. Как полагается его выкрасить, лучше всего темной краской (так якобы обнаруживается больше сходства с оригиналом), а главное, отгородить его от остального пространства сцены до такой степени неприступным забором, чтобы даже кошки со временем перестали там гулять. Настоящего зрительного зала из-за постоянно бьющего в глаза света юпитеров, в жизни никто не видел. Кроме того, оттуда который год подряд раздается одна лишь тишина. Однажды кого-то разобрало-таки любопытство: а есть ли там зрители вообще. Вот почему в тот проклятый день и прозвучал наглый вопрос: “Для кого играем?”

В наспех нарисованный “зрительный зал” рабочие в тот же день принесли из реквизиторского цеха несколько стульев. В них усадили особо заслуженных артистов, объяснили им как, по всей вероятности, выглядят зрители и как их, стало быть, нужно изображать, чтобы было похоже. За кулисами, вверх по лестнице, а также в конце коридора повесили таблички “Выход”. Никакого выхода в тех местах, где его обозначили, разумеется, нет, как, впрочем, нет и зрительного зала там, где его нарисовали, но искать настоящие было некогда. Приходилось срочно спасатьТеатр от катастрофы и что-то придумывать – актеры изнервничались и стали просто неуправляемыми. Смутьяны зашевелились и подняли головы. Только войны вТеатре не хватало!

Поначалу артисты робко и даже как-то затравленно жались по стенам, шептались между собой, а потом вдруг все внезапно разволновались, да так, что начали громко кричать, топать ногами и грозиться вечером не пойти на работу. Через день, правда, все опять отчего-то сильно перепугались, шуметь перестали и тихонько, уже плача, умоляли только разъяснить: почему вТеатре до сих пор на втором этаже нет буфета, где вешалка, когда выплатят обещанную премию и почему публика не хлопает в ладоши? Искать выход изТеатра уже, слава Богу, забыли, но и тут отдельные негодяи все же принялись было мутить воду: пора де, наконец, автору Пьесы, режиссеру или кому там еще из администрации объявиться и выйти из своей ложи на свет поговорить с творческим составом. О планах на текущий и предстоящий сезоны, о том, о сем. Толпа опять зашумела, и все снова почувствовали себя обманутыми, чуть ли не выставленными дураками. Ужас! И уже только после того, как на сцене в разных углах зажглись надписи “выход” и “зрительный зал”, люди понемногу успокоились, потому как все стало на свои места. Все проблемы разрешились, вернее – отпали сами собой. Волнение улеглось, страсти утихли, и жизнь понемногу вошла в привычную колею…

*      *      *