Психоанализ второй ступени

Когда последнее слово Пьесы было дописано, автор устало откинулся в кресле и мыслью соткал перед собой бездну. Ее созерцание вернуло тишину и покой. Все опять изменилось, время остановилось, а сам автор незаметно исчез. Вместо него, его лампы, кресла, письменного стола и листов бумаги со словами сценария вечного действа, раскачиваясь и переливаясь множеством граней, в пустоте парил и горел алмаз. Все растворилось в нем, более того, теперь стало понятно, что всегда им и было. Кристалл светился изнутри и имел свое имя: Закон. Бриллиант был прозрачнее воздуха и не содержал в себе никакого вещества, но только идею. Вне алмаза лежала бездна, и, кроме камня, ничего видно не было.

Неведомо кто завел часы, бесшумно нарисовал карандашом воздух, потом жизнь, а из пыли слепил звезды и прочие декорации. Из лоскутов материи ножницами были вырезаны красный цвет, память, всевозможные маски, эмоции и актеры, которые все это на себя и надели. С помощью ножа из обыкновенной бумаги, клея и блестящей мишуры невидимые руки соорудили в эфемерном пространстве кристалла фантастическийТеатр. Кто-то подышал на камень и вытер его тряпкой, от чего тот засверкал еще ярче и вдруг… все пришло в движение. Пока идут часы, заведенные прежде времени, Пьеса не окончится. Она началась давно и будет идти еще очень долго, почти всегда…

Лампы в зрительном зале медленно погасли и освещенной осталась только сцена. Некогда людей было невозможно привлечь к участию в этой Пьесе – автор их тогда еще не придумал. Ее играли огонь, пыль и ветер. Говорят, что когда-нибудь придут и такие времена, когда люди перестанут в ней играть: соберутся и все вместе уйдут из Театра. Случится это, правда, нескоро, но задолго до того, как в часах сломается единственная стрелка, все остановится и последнюю реплику произнесет кто-то другой, не человек…

Продолжение следует.

*      *      *

Моей знакомой сейчас приходится несладко. В последнее время она переживает настоящую трагедию. Огромные неприятности в семье, и разговоры, когда мы встречаемся, всегда возвращаются, понятно, к больной теме. Недавно умер муж. Тремя годами раньше дочь вышла замуж и уехала в Англию. Отъезжала со скандалом, разругавшись со всеми, и уже несколько лет от нее ни слуху, ни духу. Адрес известен, но не более того. Общения никакого. На похороны отца также не прилетела.

Кроме дочери, у моей приятельницы есть еще сын. Пока он был маленьким, болел постоянно. Вырос – легче не стало. Учился кое-как. В институт еле поступил, потом бросил его и угодил в армию. Полгода назад вернулся, а через неделю вдруг сорвался куда-то на Дальний Восток и там пропал. За все время ни одного письма. Ни разу не позвонил. От каких-то случайных знакомых известно, что жив. И только.

Мне хорошо известен характер детей подруги. Им всю жизнь было и будет трудно ладить с людьми. Вокруг них всегда возникали какие-то странные и даже нелепые проблемы, но как можно отказываться видеть свою мать?! Оказывается, можно. У них теперь свои семьи. Имеют право жить отдельно.

Дети разъехались, с работы ушла, мужа не стало, и совсем еще не старая женщина вдруг оказалась никому не нужной. Она осталась совершенно одна в пустой квартире. Есть люди, которые не переносят одиночества. Просто не могут оставаться одни. Свою жизнь они растворили в близких или в своей работе, а когда те уходят, начинается самый настоящий кошмар. Эти люди перестают есть и спать, начинают болеть и сходят с ума от тоски. Мы не всегда замечаем их переживания, поскольку, как правило, нам никакого дела нет до их чувств. Они сильно страдают. Это чистая правда. Такое можно встретить сплошь и рядом…

Причина жестокости детей моей знакомой на самом деле кроется не только в их скверном характере, в душевной черствости или в отсутствии денег. Жизнь сейчас нелегкая, это так, но, в общем, не настолько же! Зная их мать, мне нетрудно догадаться в чем дело – она, оказывается, их слишком сильно любит. Странно и даже нелепо звучит, не правда ли? Однако проблема заключается именно в этом. Любовь и привязанность к детям столь велики, что эта женщина почти физически нуждается в том, чтобы они всегда были рядом с ней. По-русски это называется необузданностью чувств, когда уже все через край и со стороны выглядит как навязывание себя или даже деспотизм. Однако ей и вправду просто физически необходимо видеть своих детей постоянно, каждый день, знать, где они и что с ними. Возможно, это распущенность – возможно, я же ничего не говорю. Или болезнь…

Со временем дети подросли и, естественно, захотели жить собственной жизнью. Просто начать жить. Для себя и без матери. Разве это ненормально? Во всем мире дети уходят из родительского дома и ничего в этом страшного нет. У нас теперь почти Запад, так почему бы не перенять их образ жизни и традиции. Вот ее дети и разъехались подальше, кто куда. В Лондоне растет внук, сын на Камчатке, а мать у себя, в Пушкино, осталась одна в глубоком шоке…