Психоэкология реальности. Русское бардо (СИ)

Сегодня ни на общественных, ни наличных планах у россиян нет иного выхода, чем глубокое внутреннее, духовное и психологическое Преображение. Теми, кои нашим духовным врагом просчитаны и приговорены к смерти, которые забыли и предали свою культуру, память своих предков, свой язык, страдания своих ученых, воинов и святых, кои были втянуты в самоубийственную погоню за подсадной уткой западного комфорта — теми и с тем в нас мы должны умереть, а значит, и исчезнуть из поля зрения агрессоров. Но эта смерть никак не является смертью в физическом теле и на физическом, проявленном плане. Такое возможно. И сама мать-Природа показывает нам эту возможность, обновляясь при смене каждого времени года.

Естественно, для реализации такого проекта требуются наработки. И эти наработки уже есть. Они велись на территории страны теми, кто многое понял еще в самом начале и до поры вынужденно не поднимал головы, пропуская вперед крикливых политиков-однодневок.

Реальность России — в реальности ее преображающегося внутреннего пространства, пространства ее Духа.

Эта книга — одна из тех, которые положены на алтарь этого духа.

Книга 2. «РУССКОЕ БАРДО»

Если бы Будды трёх времён —

настоящего, прошлого и будущего —

искали учение, превосходящее это,

они не смогли бы его найти.

Тибетская книга мёртвых

Раздел 1. Соотношения

Но так не бывает. Заложенный в мироздание принцип "порождающей волны" никак не позволяет остановиться даже Будде. ^[К-1] Постигший смысл этого находит иное. И, на наше счастье, это иное оказывается достаточно отображённым и пронизанным древним Словом. Иное толкает нас как дитё, находящееся во чреве, толкает мать. "Мы ищем в себе древний демиургический потенциал".  Мы ищем Другого.

Глава 1. Смерти нет, ребята!

А было ли в истории время, в коем над Россией не висел смертный приговор? Было ли хотя бы одно десятилетие, в котором он как-то не приводился в исполнение? Был ли хоть один народ, относящийся без издевательства к придуркам в лаптях, вечно думающим о судьбах мира? И было ли когда-то так, что народ этот, считавшийся навеки погребённым, вдруг не вспыхивал на гребне истории путеводной звездой?

Вам, презрительно и боязливо улыбающимся из совершенств своего комфорта, — не мы ли нужны? Иначе разве это комфорт? Вам, подошедшим к открытию вплотную, но пока не открывшим, — мы ли не нужны? Иначе где взять блик безумия в ореол мысли, чтобы она стала гениальной? Вам, чей путь размерен и чьи смыслы пришли в уныние от собственной ясности, — мы ли не нужны?

Мы нужны верящим — как образцы веры, не верящим — как образцы подлинного неверия, идущим — как дорожные столбы, стоящим — как опора.

Не в России ли потихоньку собралось то, что так же тихо выжималось и Западом, и Востоком: бескорыстное служение, способность жить малым, соборность души, безудержная удаль и беспредельное терпение. К нам собралось всё, что так и осталось не понятым ни Западом, ни Востоком. Только мы способны просто так, из чувства дружбы, прыгнуть со скалы, способны понять, что значит для человека любовь к ближнему. Россия веками шла из одного своего края в другой, ища пределы в пространстве и в своей собственной душе. Это стало привычным. Западный человек ищет в мире комфорт, мы — предел. Поэтому западный мир — сворачивающийся, наш — раскрывающийся.

Но разве стремление к предельному и нахождение предельного не есть подлинная победа над беспределом? Разве подлинный беспредел — не в доведённом до совершенства Законе, где прописано, как брать налог с ещё не снесенных куриных яиц?

А что смерть? Как и всякий сегодняшний предел, она оказалась преодолимой. Оказалось, что в том смысле, в котором она воспринимается обыденным сознанием, смерти нет вообще. Тибетцы, читавшие своё Бардо Тхёдол над давно и надёжно умершим человеком, хорошо это понимали. Но доходчиво объяснить этого нам, живым, они и не хотели и, видимо, не могли. И то верно: чтобы понять это Бардо, надо умереть и затем внимательно, не торопясь, прослушать его, медленно разлагаясь.

Книги Мёртвых — великие книги, подводящие итог многолетним и многогранным исследованиям в русле объёмных парадигм. Но падать ниц перед Древним Знанием не стоит. И не потому, что мы стали амбициозными. А потому, что каждый из нас, людей сегодняшних, и есть это Знание. Но кто, как не мы, россияне, так натренированы умирать, что можем об этом рассказать доходчиво.