Психолог для дракона

Глаза ее собеседника полыхнули золотым пламенем. Прекрасное лицо напряглось, гримаса гнева пробежала и исчезла. Гленвиар выдохнул и подчеркнуто спокойно сказал:

— Первый пункт выполнить несложно, но, боюсь, от меня быстро сбегут все придворные и слуги: воздержание, знаешь ли, не улучшает мужской характер, а он у меня и так не сахар, как ты сама сейчас отметила. Допустим, что исправить его можно. А вот искоренить безусловные рефлексы — нет.

— Ничего, у этой проблемы, возможно, найдется другой путь решения, — задумчиво ответила Лера, вспоминая свою питомицу. — Я над этим как раз работаю.

На нее посмотрели как на ненормальную:

— Каким образом ты над этим работаешь? — недоуменно спросил Гленвиар.

— Если будут сдвиги к лучшему — расскажу.

Зрачки золотых глаз вытянулись в ниточку, уши на голове дракона дернулись. Глениар отбросил прядь волос, и Лера впервые смогла полностью рассмотреть его необычные уши треугольной формы, расположенные там же, где и человеческие, но кожистые и подвижные, как крылья летучей мыши.

— Хорошо, допустим, что и тут ты найдешь решение, но любовь-то в этом списке зачем появилась?!

— Любовь — основа любого счастливого брака, — объяснила очевидное Лера. — Я догадываюсь, что с этой эмоцией у драконов все очень плохо, но…

Ее перебили:

— Для тебя счастье в браке и любовь между супругами — одно и то же? — Дракон впал в раздражение и цедил слова сквозь зубы. — Я с самого начала говорил Эриасу, что это совершенно бесполезная и глупая затея! Любовь — это человеческое понятие, не имеющее отношения к драконам. Я, кажется, достаточно рассказал, чтобы ты уже уяснила: в жизни драконов главное — это власть и доминирование, это победа над любым противником, будь то хоть соперник в бою, хоть жена, хоть собственные дети. Драконы не умеют (даже не считают нужным!) тратить силы на любовь.

«Тогда понятно, почему драконы все поголовно несчастны, что крылатые, что бескрылые, почему счастье — самый нереальный из способов обрести вторую ипостась», — подумала Лера, а вслух сказала:

— Прекрасно, так и продолжай верить в то, что драконы не могут любить. Очень хорошо, что ты столь искренне в этом убежден.

— Хорошо? Лера, я тебя не понимаю, ты меня сознательно выводишь из себя?! То ты говоришь, что любовь необходима для счастья, то что не надо в эту чертову любовь верить!

— Пожалуй, я объяснюсь. Ты иногда охотишься на диких зверей? Замечательно. Представь, что ты расставил капканы, а по лесу бегут два зверя: первый зверь опытный, он о капканах знает все, внимательно осматривает каждую кочку и ворох листьев, принюхивается и боится западни, а второй — второй зверь вообще не верит, что капканы смогут его поймать. Кто из них будет болтаться в твоей охотничьей сумке?

Ее одарили огненным взглядом и искристым парком. Золотой Дракон растворился в темноте сада.

Эх, не любят мужчины рассуждать о любви… Это у них генетическое?

* * *

«Чертова иномирная ведьма! Чертова ведьма! Черт… Тьфу, я повторяюсь. Эриас мог бы сообразить, что бесполезно тащить к нам специалиста из мира, в котором живут только люди: Лера никак не может уяснить, что дракон — не человек, она все пытается сделать меня счастливым по-человечески, а это невозможно! Уже лет восемьдесят, как невозможно», — злился Гленвиар. Злился на сравнение его с диким зверем, на требование распустить гарем, а главное — на то, что она в присутствии дракона позволила себе произнести слово «любовь». Конечно, ее оправдывало то, что она ничего не знает о драконах, но, черт побери, пора бы уже выучить основные правила поведения в их мире! И правила обращения к повелителю страны — тоже! Как нагло ему «тыкает» эта иномирная малявка! Бесит!

Любовь… Когда он был еще юн, а внутренний зверь еще не достиг своего совершеннолетия и не рассматривал женщин как объекты возможной супружеской связи, то человеческая часть его натуры заметнее проявляла себя, и он жил почти как все окружающие люди. Тогда у него были любовницы, много любовниц, которые ждали его и радовались его приходу, ревновали к соперницам, лучисто улыбались ему, охотно раскрывали для него свои объятия и часто говорили, что любят. Он дарил им подарки, иногда селил во дворце рядом со своими покоями, танцевал с ними на балах, прогуливался по аллеям. Он помнил, каково это, когда твоя голова лежит на коленях женщины, а та перебирает пряди волос, любуясь всполохами золота в них, нежно целует и смотрит со страстью в глазах. И помнил, как после взросления его дракона последняя из любовниц-фавориток с воплем «Ненавижу тебя!» убегала прочь из дворца, заливаясь слезами, не смотря по сторонам, и была насмерть сбита пролетавшей мимо машиной. Мгновенная смерть, он ничем не успел помочь. Если б не его шок от ее криков, он бы последовал за ней и успел выхватить ее из-под колес…