Психологическая помощь: теория и практика

— Понимаете, меня раздражает в нем все: выражение лица, походка, жесты, то, как он выдавливает пасту из тюбика, как говорит, ест… Вы понимаете — все! Иногда это раздражение настолько переполняет меня, что я чувствую: не могу идти домой. Ну просто ноги не идут, как вспомню, что он дома, — и все. К тому же он курит. Но это все эмоции. Дело же в том, что мне необходимо с ним жить. Он любит меня. А я — я материально обеспечена благодаря нашему браку — и, как говорится, дай Бог! К тому же у нас есть дочь, наша с ним. Таким образом, я пришла к вам как заказчица. Мой заказ вот какой: сделайте со мной, ради Бога, что-нибудь такое, чтоб он по крайней мере меня не раздражал. Чтобы я могла спокойно, понимаете, совершенно спокойно, индифферентно к нему относиться. Короче говоря, чтобы я могла позволить себе сосуществовать с этим человеком.

Она помолчала.

— Я бы не хотела вдаваться в подробности, это мое личное дело, зачем мне нужен этот брак. Я все обдумала. Знающие люди посоветовали обратиться к вам. И вот я пришла. Я знаю что такая психологическая операция — дело не дешевое. Поверьте, деньги для меня значения не имеют, — ее губы дрогнули. И после небольшой паузы она завершила монолог:

— Главное — сделать дело. Ну, что скажете? — она взглянула на меня оценивающим взглядом темных глаз и нервно стиснула пальцы. — Не буду вам рассказывать, к кому я обращалась. Повторяю, это и мое личное дело. Но должна вам сразу же сказать: гипноз меня не берет.

Она поднялась с кресла и подошла к окну. Энергичная, целеустремленная. Раньше, особенно весной и летом, когда окно в моем кабинете было растворено и кто-нибудь из клиентов внезапно подходил к нему, я поневоле подхватывался с места, сердце начинало стучать. Иногда даже нарочно закрывал окно. Все же девятый этаж. В конце концов попросил столяра сделать так, чтобы створка окна открывалась лишь на четверть оконницы. И сейчас я просто проводил взглядом Стеллу Филипповну. Она некоторое время оглядывала предзимний город, который уже начал погружаться в ранние декабрьские сумерки, потом, глубоко вздохнув, повернулась ко мне и снова взглянула на меня. В ее глазах стояли слезы.

Я предложил клиентке сесть и задумался. Проблематика психологической помощи предстала сейчас передо мной во всей ее многосложности и глубине. Вспомнились мудрые слова моего московского коллеги и друга, тонкого психолога и психотерапевта Федора Василюка о том, что психолог — вовсе не специалист по житейским ситуациям. Больше того, психолог-психотерапевт должен уметь подчинять непосредственные этические и эмоциональные реакции профессиональным установкам, а не потакать любым желаниям клиентов, поскольку за формулировками просьб, суждений, притязаний могут таиться неведомые неосознанные факторы, не только не полезные, но и просто вредные и опасные и для клиента, и для его близких. Вот и теперь: одно дело — то, что говорит Стелла Филипповна. Другое — то, что она думает. А совсем иное — что она при этом чувствует. И уж вовсе неясное дело — неосознаваемые желания, мотивы, влечения и потаенные смыслы. Было над чем задуматься.

Ведь моя профессиональная компетентность, между прочим, предполагает в том числе и умение избегать вовлечения в неоговариваемые психологические игры клиентов, потакания их манипуляциям с другими людьми и с самими собой. Просто услышать сказанное и понять его подлинный смысл — не одно и то же. Так же как понять, что говорит человек — далеко не всегда тождественно пониманию самого человека в его сущности, то ли выраженной, то ли скрытой за произнесенными словами.

Все обдумав, я вынужден был сказать самому себе, что не вполне понимал клиентку. Я видел, чувствовал, осознавал, что ей плохо. Что она по-своему страдает, но мне было непонятно, ради чего она обрекала себя, как мне показалось, совершенно сознательно, на все эти мучения — неужели только ради денег? Непонятно. А ведь подлинные мотивы очень часто скрывают в себе движущие силы переживаний.

Глядя клиентке прямо в глаза, я честно сознался:

— Боюсь, я вас не вполне понял. Вот что я от вас услышал: вы хотите жить с человеком, которого вы не хотите. Это так?

Стелла Филипповна ответила вопросом.

— Прошу прощения, сколько вам лет?

Я оставался совершенно серьезным:

— Вы считаете меня недостаточно взрослым для обсуждения жизненно важных вопросов?

Стелла Филипповна некоторое время о чем-то размышляла. Затем сказала:

— Хорошо. Попытаюсь быть более откровенной.

Я кивнул головой в знак понимания и согласия.

— Не знаю, с чего начать, — дама явно колебалась.