Психологическая помощь: теория и практика

Или, как заметил С. Л. Франк, «Я» — не только малая частица мирового целого, подчиненная силам этого целого. «Я», вместе с тем — средоточие мирового целого или бесконечное место, в котором оно присутствует целиком, так же, как «Я» есмь точка, через которую проходит связь мира с Богом, точка встречи мира с Богом (Франк С. Л., с. 542). Поэтому прямой профессиональный долг психолога-психотерапевта состоит не в том, чтобы снисходить к клиенту, а наоборот, чтобы вместе с ним восходить к «Я», которое есть место встречи, средоточие высших ценностей личности и человека. В классической русской философии разработаны такие понятия, вскрывающие и описывающие личностное бытие человека, без которых немыслимо представить себе язык описания практики психологической помощи. Собственно говоря, помимо понятий, разработанных в классической отечественной философской традиции, не существует иных, не считая заимствованных, позволяющих дифференцированно и ясно представить себе сущность психологической помощи. Продолжим этот ряд наиболее известными понятиями.

Личностное бытие. Тесно связанное с понятием «личность», фактически выступая расширенным и углубленным синонимом последнего, данное понятие все же имеет, на наш взгляд, свою собственную специфику, означенную со стороны активности, утверждением себя личностью в бытии как его участника, деятеля. Личностное бытие — это то, что М. М. Бахтин определил как «не-алиби в бытии» (Бахтин М. М., 1986, с. 112–113), как «мою небезучастность, как ответственную причастность за смысл своего бытия», а П. А. Флоренский описывал как жизнь в мире, противоположностью которой является нежизненность, иллюзионизм, когда не «я делаю», а «со мной делается», не «я живу», а «со мной происходит» (Лосский Н. О., с. 241). Личностное бытие, вменяемое человеку, есть, таким образом, условие психологической помощи ему. Личностное бытие во всей своей полноте характеризуется следующими понятиями.

Опыт. Это традиционное философское понятие имеет глубокие корни, восходящие еще к платоновской «опытности» как навыку души и осмысленному затем — через Ф. Бэкона и философию эпохи Возрождения и Просвещения — в русской философии как «проживание внутри нас того, что называется бытием, действительностью, существованием» (Юркевич П. Д., с. 41), как «пережитое», «опыт добра и зла», «урок жизни» (Булгаков С. Н., 1993, с. 43), «открывание бытия», открывающее его глубь и непостижимость» (Франк, с. 400–401). Опыт, таким образом, есть неотъемлемое личностное достояние, достояние экзистенциальное, интеллектуальное, душевное и духовное, обретенное ценой собственного, «моего», «личного» проживания жизни, достояние, смыслы которого, как положительные, так и отрицательные, — исходные условия, точка отсчета в ситуации психологической помощи.

Общение и встреча. По общему признанию, этим понятиям современный мир обязан Мартину Буберу (1875–1965) и Михаилу Михайловичу Бахтину (1895–1975), хотя они разрабатывались и К. Ясперсом и, задолго до указанных философов, осмысливались П. А. Флоренским, затем А. Ф. Лосевым в связи с их углублением диалектики как исходно диалогического метода познания.

Центральными для психолога все же являются в отечественной философии работы М. М. Бахтина и С. Л. Франка. Для М. М. Бахтина общение есть прежде всего диалог, уходящий корнями, по замечанию Н. Перлиной, в бинарное субъект-объектное отношение, осознание важности которых в свое время выразилось в требовании Фейербаха заменить единичного субъекта в противопоставлении объекта категорией «Я» и «Ты», а уже в наше время привело к глубоким прозрениям о роли вообще бинарных структур (то — не то, да — нет, мы — они, я — ты) в становлении и развитии человечества и человека (А. Валлон, В. Н. Абаев, Б. Ф. Поршнев), (Перлина, с. 138, Поршнев, с. 462). По М. М. Бахтину, «само существование человека есть глубочайшее общение». Быть — значит общаться. Абсолютная смерть (небытие) есть неуслышанность, непризнанность, невспомянутость (Бахтин, с. 312). Принципиальная значимость такого, открытого, непредзаданного понимания человека, личности как возможности, как потенциального пространства бытия для психологии состоит в том, что оно открывает совершенно иную перспективу в воззрении на человека и отношении к нему, перспективу, которая делает невозможным «объектность» понимания человека, мертвую законченность и внеположенность по отношению к нему, раскрывает пространство жизни как имеющее будущее, «великое «Х» нашей жизни — неведомая, непроницаемая тайна» (Франк С. Л., с. 216). Отношение «Я-Ты» между психологом и его клиентом есть та символическая и в то же время подлинная реальность, которая служит опорой, твердой почвой, столь необходимой в ситуациях жизненных потрясений.