Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье

Трудоголик упорно копит свои достижения, как будто от них действительно зависят его взаимоотношения с миром. Как ни странно, подарков судьбы трудоголику не хватает даже на то, чтобы заплатить по срочным счетам: наладить отношения с близкими, побыть самим собой, капитально отдохнуть от трудов праведных, да просто осознать, чего ему хочется. С каждой из покоренных вершин открывается новая ослепительная перспектива, и трудоголика хватает лишь на то, чтобы бросить виноватый взгляд в сторону ближних: мол, потерпите, родные. Вот взойду на тот Эверест — и тогда… А когда «тогда»?

Через некоторое время уже и на взгляды не остается ни сил, ни времени. Подобно храброму гному Гимли во время легендарной пешей погони за орками, трудоголик пыхтит: «Главное — не сбить дыхание… не сбить дыхание» — и мужественно перебирает ногами[98]. Увы. Никогда ему не догнать ускользающую цель, никогда не настичь свою добычу, никогда не получить главного приза. Потому что главный приз — он всегда впереди. Какой бы красивой ни казалась эта вечная погоня в изложении масс-медиа, существование белки в колесе непривлекательно. В действительности оно невыносимо. Потому что люди — не белки. Для развития личности требуется не призрачно-беличья, а реально-человеческая цель. А бессмысленное кружение в суете — пустая трата внутренних резервов. Но разве нас об этом предупреждают?

Рассуждения на тему «Трудоголик — хорошо, алкоголик — плохо» представляют дело так, словно маниакальная тяга бывает разная — хорошая и плохая… Нет. Мания — это всегда очень скверно.

И пускай общество нуждается в людях, работающих на износ. Пускай круглосуточная трудовая вахта дает лучшие результаты, чем восьмичасовой рабочий день. Пускай потогонная система создает первоначальный капитал, необходимый для появления и развития отечественного бизнеса. Но человек должен оставаться человеком. Мы рождаемся не только для осуществления социальных функций. Надо уметь отстаивать личные интересы. И в частности, право на слабости и промахи.

К тому же невнятные границы между человеком, который искренне любит свою работу, и трудоголиком, осатаневшим от бесконечной погони за удачей, мешают и нормальной оценке возможности работника. Современный рынок недостоверной информации постоянно смешивает эти категории. Оно и неудивительно: главный ущерб, наносимый трудоголиком, — его собственные потери. Если бы трудоголик действовал на материальную обеспеченность своих знакомых столь же прискорбно, как, скажем, наркоман или игроман, его бы мигом вычислили. Да и трудно не заметить существо, опустошающее твои карманы при дружеской встрече и ворующее серебряные ложки во время официальных визитов.

Но моральный урон, в отличие от материального, трудно поддается выявлению методом простого подсчета купюр и ложек. Трудоголик, обделяющий и своих близких, и себя самого такими важными вещами, как общение, внимание и душевная теплота, тем не менее регулярно оплачивает счета, дарит презенты и говорит комплименты — иными словами, добросовестно отрабатывает стандартную программу милого, щедрого, вежливого… манекена. Со стороны кажется, что процесс общения протекает идеально. Но, к сожалению, участники процесса считают иначе. Бывает, истинное положение дел обнаруживается буквально накануне полного краха отношений: люди расстаются — вроде бы ни с того, ни с сего. И только успевают заметить: отчуждение возникло уже давно и вот, так уж получилось… И никаких страшных разоблачений типа «Он/она игрок, алкоголик, сексоголик и интимофоб» и мемуаров на тему «Моя жизнь с семейным монстром».

Коллегам, как правило, еще труднее распознать, кто перед ними. Но если понаблюдать за объектом не только на рабочем месте, но и в домашней обстановке, можно отличить трудоголика от трудолюбивого специалиста по… синдрому отмены. По крайней мере по одному из симптомов абстиненции: всякой зависимой личности свойственны резкие перепады настроения. Вот на работе вы видите симпатичного человека — оживленного, энергичного, вдохновенного и радостного — в общем, наркомана, получившего дозу. А вот он же вне работы — вялый, подавленный, замкнутый или беспокойный, раздражительный, злобный — типичный абстинент. Сослуживцы искренне считают трудоголика бойким, деловитым малым, а близкие изнемогают под давлением негатива, исходящего от их психологически деформированного родственника. В результате у коллег возникает представление, что трудоголики, в общем, люди полезные и даже приятные, если с ними, разумеется, тесно не общаться.

Начальники всех уровней воображают, что повысят производительность труда, сменив хорошего специалиста, обладателя эмоционально устойчивой личности, на трудоголика, азартного игрока в бизнес.