Психологическое время личности

Будь это так, трудно было бы понять, почему, несмотря на многочисленные призывы, переходящие в различных формулировках из столетия в столетие, столь сложно «жить моментом», «сегодняшним днем», «настоящим». Конечно, это нередко удается и тогда:

Мой наступивший день

Вовсю сияет,

Я в нем живу,

Я растворяюсь в нем…

(Лисянский)

Но ведь поэзия полна также тоски по прошедшему или предчувствия будущего, и для многих близкими могут оказаться строки Тютчева:

На мне, я чую, тяготеет

Вчерашний зной, вчерашний прах!..

или Бальмонта:

Желаньем томясь несказанным,

Я в неясном грядущем живу…

Жить в настоящем, прошлом, будущем — не только поэтические образы. Приведенные высказывания отражают доминирование у человека той или иной временной ориентации — эмпирически наблюдаемый факт, который исследователи иногда кладут даже в основание психологической типологии личности [Бергсон, 1979, 74; Манн, Зайглер, Осмонд, 1977; Rabin, 1978, 296; Ковалев, 1979, 19], выделяя при этом людей, ориентированных на прошлое, настоящее, будущее или на их единство. Вместе с тем «жить в прошлом» или «жить в будущем» фактически означает превращение психологического прошлого или будущего в настоящее, и в этом смысле человек всегда живет в своем психологическом настоящем.

Взаимопревращения модусов психологического времени друг в друга возможны, на наш взгляд, благодаря наличию у человека особых механизмов временной децентрации — способности взглянуть на свою жизнь с любой временной позиции, с любого хронологического момента своей жизни, порой даже — с точки зрения момента, выходящего за границы собственной жизни. Такая децентрация предполагает возможность отделения личного временного центра от момента хронологического настоящего и перенос этого центра в любой иной момент хронологического прошлого или будущего. Временные децентрации проявляются в таких высказываниях человека о своих текущих событиях, как: «этого я и ждал» или «будет о чем вспоминать». В первом случае личный временной центр смещен в хронологическое прошлое, вследствие чего текущее событие может переживаться как будущее («ждал»); во втором случае временной центр смещен в хронологическое будущее, и событие может переживаться уже прошедшим («вспомнить»). Пожалуй, наиболее ярким примером временной децентрации является мысленное перенесение временного центра в момент, который будет предшествовать биологической смерти и, как результат такого переноса — предвосхищение интегральной оценки всего своего жизненного пути с точки зрения этого последнего момента жизни. Проиллюстрируем сказанное известными словами Н. Островского, в которых отчетливо выражена подобная децентрация: «Самое дорогое у человека — это жизнь… И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества» [1967, 622—623].

В общепсихологическом аспекте временные децентрации сходны с детально описанными Пиаже децентрациями в восприятии — изменение центра перцептивного пространства и в мышлении — способность к переходу от одной частной точки зрения к другой [1969, 128, 196]. Децентрации Пиаже связаны преимущественно с процессами познания пространственных отношений между объектами или временных отношений в ситуативном масштабе. С децентрациями в биографическом и историческом масштабах сходны «интроспективные перевоплощения», описанные на материале литературного творчества [Грузенберг, 1924, 87—104].

На наш взгляд, они являются одним из основных в проблематике психологического времени. Благодаря механизмам временной децентрации человек способен к «объемному видению» каждого момента жизни с точки зрения любого другого момента, к целостному осознанию своего жизненного пути, к расширению своей «временной картины» и осмыслению собственной жизни в историческом контексте. Поэтому специальное исследование закономерностей формирования механизмов временной децентрации в онтогенезе могло бы во многом обогатить психологию. Указанные механизмы рассмотрены ниже лишь в связи с непосредственно интересующим нас вопросом об отношениях удаленности в психологическом времени.