Психология до «психологии». От Античности до Нового времени

Платон учел и свой горький опыт, когда он пытался наставлять тирана, и, конечно, то, что выпало на долю его учителя Сократа. Хотя у него и был замысел вырастить новое поколение политиков, но, устраивая свою Академию, он задал достаточно четкие рамки: непосредственно в процессе обучения, подготовки ученики если и участвовали в политике, то не столько как члены Академии, сколько как просто частные лица, граждане. Это была именно воспитательная школа, и задача-максимум: воспитать новое поколение политиков – была именно задачей-максимум. Причем задачей, которой не суждено было осуществиться, потому что очень быстро изменились времена. Пока это поколение новых политиков подрастает, близится время создания огромной империи. Приходит Александр Македонский, сплачивающий Грецию, сменяющий полисное ее устройство на имперское, создающий огромную империю, которую потом делят его сатрапы. Как политический проект Академия не реализовалась, она даже не успела реализоваться, потому что платоновский замысел о том, как следует воспитывать философа, был ориентирован на полисное государственное устройство, при котором всякий аристократ непосредственно включен в политическую жизнь. К тому же Платон предполагает, что средний человек средних способностей, чтобы стать зрелым философом, должен потратить на это практически всю жизнь – лет пятьдесят нужно для созревания философа, по Платону! Поэтому, пока дело шло к тому, что созреют эти мудрые философы – старцы, которые смогут бескорыстно, честно участвовать в политике, – просто изменилось время, и реального политического действия, организованного воспитанниками Академии, не возникло. Зато осталась в веках школа как определенная практика жизни. И Академия в Афинах просуществует много веков, и возникнет в III веке нашей эры школа в Риме, основателем которой станет Плотин, – школа, которую в XIX веке назовут школой неоплатонизма. Вплоть до XIX века Плотина и его последователей тоже называли платониками, скорее видя преемственность Плотина по отношению к Платону (и прочитывая Платона через Плотина), нежели его новаторство. В XIX веке начинает активно развиваться историческое сознание и появляется сам термин «неоплатонизм». Так вот, после того как император Юстиниан закроет языческие философские школы, последователи Плотина уйдут в Сирию, и там еще долгое время будет существовать сирийская ветвь неоплатонизма. Таким образом, как практика жизни направление, заданное Платоном, оказалось очень устойчивым, а как политический проект оно так в полной мере и не осуществилось.

Вернемся к тому, как жил философ – последователь Платона. Мы все знаем, что сон – это состояние, когда вожделеющая часть души может более явственно заявлять о себе, нежели в бодрствовании. Для нас, людей, живущих уже после введения в практику психоанализа, после Фрейда с его практикой толкования сновидений, это, конечно, не секрет. Не секрет это и для Платона. Но Платон считает, что настоящий философ должен жить так, чтобы в нем господствовал нус, ум. Поэтому существовала практика подготовки ко сну. Перед сном, чтобы вожделеющая часть души не одержала верх, философ должен был специально заниматься рассмотрением философских вопросов, размышлениями, сосредоточивать свой ум на искании истины и переходить ко сну в таком состоянии, когда ум не просто господствует, но еще не остыл от напряженной философской работы. И спать предполагалось недолго, с тем чтобы это главенство ума не было утрачено.

Мы видим, что в Академии Платона практиковалась определенная аскеза наряду с практикой собственно философствования. И это не было характерно только для Академии. Во многих философских школах Древней Греции аскетические упражнения были важной и довольно органичной составляющей жизни философов. К примеру, мы будем говорить о школе Эпикура. В философии, да и не только в философии, бывают фигуры, чье имя становится нарицательным, и при этом когда к этому имени обращаются, то берут лежащий на поверхности тезис, но не понимают, как он осуществляется реально. Говоря об Эпикуре, вспоминают о жизни, посвященной наслаждениям, удовольствиям, но совершенно забывают, например, что этот проповедник удовольствия призывает к умеренности, к тому, чтобы довольствоваться необходимым. Вплоть до того, что половое желание он не считает чем-то необходимым, он считает, что оно естественно, но не необходимо. В эпикурейской школе тоже была своя аскеза, определенным образом устроенная, и в целом для греческих философских школ это очень характерная вещь.

Теперь мы переходим к мыслителю, вышедшему из школы Платона, к ученику Платона, который создаст свою школу и будет с Платоном далеко не во всем согласен. Это Аристотель (384–322 до н. э.). Перед нами пример по-настоящему хорошего ученичества, когда ученик не просто повторяет слова учителя, не просто эпигонствует, но создает философию, в чем-то несогласную с тем, что говорит учитель, но не менее мощную, чем та, каковую создал человек, учивший его.