Психология духовности профессионала

Высказанные общие суждения в первом параграфе требуют поддержки фактами из реальной профессиональной деятельности. Для этого обратимся не к результатам изученной операторской деятельности в смоделированных нештатных ситуациях, т. е. управляемых экспериментатором, а к реальным аварийным ситуациям, которые благодаря действиям летчика не переросли в катастрофические. В интересах подкрепления гипотезы о сознании как стратегическом резерве надежности, остановимся на внутреннем, бытийном, рефлексивном, духовном уровне сознания. Методом зондирования содержательной стороны духовных сил изберем выражаемое во вне психическое состояние [5, 21, 22, 57, 62, 67, 81, 86, 88, 99, 219, 220].

В научной психологической литературе последних лет излагались новые взгляды на отражение окружающего мира в сознании, имелся в виду мир предметный, мир знаний, мир переживаний и представлений, мир ценностей. В. П. Зинченко сформулирована концепция о трехуровневой структуре сознания: бытийной, рефлексивной, духовной [126, 239]. К сожалению, эти продуктивные идеи во многом истощают себя в доказательстве противоборства индивидуального и коллективного. Коллективное, общественное представляют как монстра, подавляющего индивидуальное. Во время общения с элитной психологической мыслью, порой ощущаешь нарочитый декаданс, изолирующий думающего от предмета думания.

Вместе с тем, в профессиональной деятельности индивидуумов сознание, подсознание, сверхсознание всегда презентировано общественно значимым смыслом труда [73, 75, 76, 93, 114, 139, 166, 176, 179, 187, 204, 240, 259].

В свое время мне пришлось изучать вопрос о причинах выживания летчика в очень сложных аварийных ситуациях, когда к человеку предъявлялись не только служебные требования, но и этические. Именно личностные этические нормы (совесть, честь, долг) довлели тогда над сознанием и действиями. У лиц, которые выходили победителями из тех ситуаций, где должны были убиться, я обнаруживал много сходного. Именно «сходность» структуры личности, страсть и любовь к полету, потребность к самосовершенствованию, интеллектуальный тренинг в области предвидений, способность к преобразованию подпороговой информации, пропускание своего «Я» через «ТЫ», «ОНИ» позволила им в доли секунды сделать именно то, что спасало им жизнь.

Я приведу ряд примеров взаимодействия человека с реальной угрозой жизни. Вначале считаю целесообразным кратко изложить проблему психического состояния применительно к взаимодействию человека с техникой в особой предметной деятельности, какой является летная работа. В психическом состоянии как феномене духовном нас интересует собственно субъект, его осознаваемые и неосознаваемые переживания и действия. Практическая психология всегда остро нуждалась в методологической поддержке при исследовании сознания или других эпифеноменов душевных движений в силу того, что не все ее результаты можно дать потребителю в руки как вещь. Вот уж воистину то, чем является «вещь в себе», и было по-настоящему духовным основанием самости личности. Отсутствие у экспериментатора профессиональных навыков наблюдателя приводило к неудовлетворенности результатами психологических исследований, полученных без «строгих измерительных приборов», без количественных замеров конкретных психологических процессов, состояний, что толкало некоторых практиков на упрощенчество, приводило к утрате позиции психолога. Не измеряй неизмеримое…

Например, вместо психического состояния исследуется лишь его фон – эмоциональный тон ощущений, измеренный через вегетативные показатели. Конечно, вегетативные реакции могут выступать функцией состояния, но ведь функция конкретного органа в системе психического отражения есть часть, а не целое.

Тем не менее часто в прикладных исследованиях физиологическая реакция, опосредствующая психический процесс, принимается за сам психический процесс отражения. Потому-то порой в психофизиологии труда за причину ошибок оператора принимают следствие – эмоциональную напряженность.

Опыт наших исследований поведения человека, его познавательных процессов, ошибок восприятия и суждений, причин срыва деятельности в ситуации с явной угрозой для жизни или здоровья привел к выводу, что субъект в экспериментальных условиях далеко не всегда адекватно отражает реальность [35]. Эта особенность проявляется при выполнении совмещенных действий, характеризующихся многоцелевой детерминацией в условиях доминирования одного из действий. Возникающий при этом образ будущего результата доминирующего действия как бы «гасит» образы, регулирующие другие действия. Иначе говоря, ведущий образ – цель, выступая как ориентир и регулятор поведения, сужает зону общей ориентировки и тем самым может порождать неадекватное отражение целостной задачи управления объектом и, следовательно, неосознаваемые ошибки.