Психология и Алхимия

Рис.123. Гермафродит. - Hermaphroditisches Sonn- und Mondskind (1752)

Рис. 124. Алхимики за работой. - Mutus liber (1702)

2. ПСИХИЧЕСКАЯ ПРИРОДА АЛХИМИЧЕСКОГО ДЕЛАНИЯ

I. ПРОЕКЦИЯ ПСИХИЧЕСКОГО СОДЕРЖИМОГО

342 Алхимический opus соотносился не столько с химическим процессом как таковым, но с чем-то, напоминающим психические процессы, выраженные на псевдохимическом языке[312]. Древние более или менее хорошо представляли себе, что такое химический процесс, тем более должны были осознавать, что их деятельность не просто химия. Различие видно даже в заглавии трактата (Псевдо)-Демокрита, относимого к первому столетию: та фиспка коа та рюстка . В конце концов накопилось огромное множество доказательств того, что в алхимии существуют, на наш взгляд, два гетерогенных, развивающихся параллельно, но несравнимых течения. Алхимическое "tarn ethice quam physice" (сколько этического - т.е. психологического, столько и физического) не постижимо нашей логикой. Если алхимик, как мы решили, использует химический процесс чисто символически, то зачем он работает с тиглями и перегонными кубами в лаборатории? И если он утверждает, что занят описанием химических процессов, почему искажал его алхимическим символизмом?

343 Это противоречие должно было вызывать головную боль у многих добросовестных и способных учеников. С одной стороны, алхимик заявлял, что тщательно оберегает истину для того, чтобы злые или невежественные люди не получили власти над золотом, и тем самым предохраняет мир от катастрофы, с другой стороны, тот же самый автор утверждает, что золото, которое он ищет, не является - как предполагают глупцы -обычным золотом (aurum vulgi), а есть философское золото или даже волшебный камень, lapis in isibilitatis (камень-невидимка)[313], или lapis aethereus (эфирный камень)[314], наконец, труднопредставимый гермафродитный rebis (рис. 125), и он заключал, что презирает все предписания[315]. Однако, с психологической точки зрения соображения о судьбе человечества как побудительный мотив секретности и мистификации крайне неубедителен. На самом деле, как только что-нибудь реально открывалось, об этом обычно сообщалось трубными звуками. Действительность заключалась в том, что алхимик почти ничего не разглашал о методах алхимии, по крайней мере связанных с получением золота.

344 Мистификация может быть чистым блефом с понятной целью эксплуатации доверия. Но попытка объяснить алхимию в целом только с этой точки зрения приходит, по моему мнению, в противоречие с тем, что огромное число детальных, наукообразных и тщательно проработанных трактатов были написаны и вышли в свет анонимно и не могли принести выгоду. В то же время шарлатаны издавали множество сомнительных сочинений.

345 Но мистификация могла также появиться из иного источника. Подлинная мистерия не нуждается в таинственности или секретничанье; используя тайный язык, она обрисовывает себя множеством образов, свидетельствующих об ее природе. Я не говорю об охраняемом личном секрете, но о мистерии, предмет или свойства которой являются "секретными", т.е. постигаемыми лишь намеками, но, в сущности, неизвестными. Настоящая природа материи не была известна алхимику: он знал ее только по смутным намекам. В стремлении использовать материю он проецировал бессознательное на непознанные стороны с целью осветить ее. Для того, чтобы открыть тайну материи он проецировал другую тайну - свое подсознание - на то, что должно было быть познанным: Obscurum perobscurius, ignotum per ignotius![316] Конечно, это явление не осознавалось разумом; оно происходило непроизвольно.

Рис. 125. Меркурий в виде солнечно-лунного гермафродита (rebis). стоящий на (круг) хаосе. - Милиус, Philosophia reformata (1622)