Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки

Как подступиться к изучению психических актов. Сеченов считает, что основным принципом изучения психических актов могло бы быть объяснение сложного простейшим, т. е. сопоставление психической деятельности человека с таковой у животных. «Явно, что исходным материалом для разработки психических фактов должны служить, как простейшие, психические проявления у животных, а не у человека» [1953, с. 120]. И далее: «…Убеждение в качественном различии между психической организацией человека и животных нельзя считать научно доказанным; это продукт предчувствия, а не научного анализа фактов… Но положим даже, что сходство психической организации человека и животных идет лишь до известного предела, за которым между ними начинаются различия по существу. И в этом случае рациональный путь для изучения психических явлений у человека должен был бы заключаться в разработке сходных сторон…» [1953, с. 121].

Так должно было бы быть, но в настоящее время это сделать невозможно, отмечает Сеченов, потому что еще нет ни сравнительной психологии животных, ни психологии собственно человека. «Но, с другой стороны, легко понять, что путем сравнения между собою конкретных фактов большей и меньшей сложности в самом счастливом случае можно достичь полного сведения сложной конкретной формы на простую, но никак не расчленить последнюю. Значит, в нашем случае перед исследователем возникал бы новый вопрос о способах расчленять конкретные психические явления у животных. Средств для этого, подобных тем, которые употребляет физиология для анализа явлений животного тела, к сожалению, у нас нет, и главнейшая причина этому заключается в том, что одна из наиболее выдающихся сторон психических явлений – сознательный элемент – может подлежать исследованию только сама по себе, при помощи самонаблюдения» [1953, с. 122].

И. М. Сеченов пишет: «Сопоставление конкретных психических явлений у животных и человека есть сравнительная психология. Сопоставление же психических явлений с нервными процессами его собственного тела кладет основу аналитической психологии, так как телесные нервные деятельности до известной степени уже расчленены. Таким образом, оказывается, что психологом-аналитиком может быть только физиолог» [1953, с. 118]. Далее [1953, с. 135] И. М. Сеченов называет его физиолого-психологом, или, выражаясь современным языком, психофизиологом.

Отсюда Сеченов вынужден обратиться к другим источникам познания психических актов, и этим источником является физиология, которая «представляет целый ряд данных, которыми устанавливается родство психических явлений с так называемыми нервными процессами в теле, актами чисто соматическими» [1953, с. 123]. Он утверждает, что ясной границы между нервными процессами и явлениями, признаваемыми психическими, не существует. Сходство же заключается в том, что и рефлексы, и деятельность «высших органов чувств», являющаяся «главным источником психического развития», имеют общую существенную внешнюю сторону – возникать «из внешнего возбуждения чувствующей поверхности» и заканчиваться возбуждением рабочих органов тела, мышц и желез[8]: «Беру в пример случай, когда человек бежит от испуга, завидев какой-нибудь страшный для него образ или заслышав угрожающий ему звук, – пишет Сеченов. – Если разобрать весь акт, то в нем оказывается зрительное или слуховое представление, затем – сознание опасности и, наконец, целесообразное действие: все элементы рассуждения, умозаключения и разумного поступка; а между тем это, очевидно, психический акт низшего разряда, имеющий вполне характер рефлекса.

Значит, со стороны внешней физиономии и общего значения в теле рефлексы и низшие формы деятельностей органов чувств могут быть приравнены друг к другу.