Психология и методика ускоренного обучения

Первая задача предъявлялась (общее число контрольных задач равнялось во всех случаях шести) всем руководителям и юрисконсультам предприятий, а вторая — слушателям военной академии и курсантам военных училищ. И что же выяснилось?

В каждой серии из шести задач во всех случаях не было ни у одного из обучаемых правильного решения всех задач. Это — в группах директоров, курсантов и офицеров. И очень редко встречалась одна правильно решенная задача на 20—25 обучаемых. В группах же юрисконсультов было 1—3 правильно решенных задачи на 15—18 слушателей (т.е. кто-то решил одну, кто-то две-три задачи, а кто и ни одной).

В чем же дело? Оказалось, что изученные когда-то законоположения, как правило, никто не помнит наизусть (а не изучавшие, естественно, и вовсе не знали и знать не могли), а несколько правильных решений приходились на те конфликтные ситуации, которые чаще других встречались в практике слушателей, и поэтому они имели некоторый опыт их правового регулирования. Таких ситуаций было, видимо, примерно одинаковое количество у директоров и юрисконсультов, но последние лучше помнили правовую сторону их решения, а директора — фактическую. Так, хозяйственники аргументировали свое решение главным образом здравым смыслом («Правильно наказали рублем — иначе порядка не будет»), а юристы — соответствующей статьей закона («Нет реального ущерба, а "за упущенную выгоду" нельзя наказывать рублем»). Но 9/10 общего количества задач во всех группах в совокупности оставались без всякого ответа.

Может возникнуть резонный вопрос: «Возможно, слушатели в большинстве своем не изучали раньше юриспруденцию, а тут, на курсах и при традиционных методах преподавания усвоили бы эти вопросы, а зачем усложнять дело, вводить новую методику?» На этот вопрос есть четкий ответ, полученный Н.Н.Нечаевым.

Дело в том, что и сама мысль о новой методике пришла в связи с неэффективностью традиционных методов. Впрочем, об этом свидетельствуют конкретные данные эксперимента, в котором Нечаев проверял знания этих же слушателей после изучения традиционными методами действующего законодательства о труде и сравнивал их с результатами предыдущей проверки, то есть с исходными знаниями.

«Результаты итогового контроля, — пишет автор, — выявили следующее: количество решенных задач осталось на том же уровне, что и до занятий.

Интересно отметить, что даже те слушатели, которые первоначально решили по 3—4 задания, теперь дали такие же низкие показатели, как и основная масса слушателей, то есть 1—2 правильных решения»[27]. Это говорит о том, что более высокие результаты, показанные при первоначальной проверке, были случайными: просто кому-то попались тогда более знакомые ситуации, или решения диктовались здравым смыслом, по существу были догадкой.

Но главный вывод из показателей итогового контроля состоит в том, что традиционные лекции и семинары не формируют (и в принципе не в состоянии формировать) умение применять на практике все законоположения, да еще по памяти (наизусть).

Эти предварительные проверки уровня правовой подготовки слушателей имели для исследователей как практическое, так и теоретическое значение.

Практическое их значение состояло в определении низкой эффективности традиционной методики и низкого же исходного уровня знаний перед применением новой методики, а теоретическое в том, что позволило задуматься и понять психологические корни имеющихся недостатков в правосознании людей и психологические особенности усвоения правовых знаний.

Что касается теоретического значения этой работы, да и вообще всей подготовительной части исследования (до начала разработки самой методики обучения), то выяснилось еще несколько негативных сторон существующей системы правовой подготовки слушателей (студентов).