Психология лжи

Мое первое объяснение того, почему мы плохо распознаем ложь, заключается в том, что в процессе эволюции у нас не развились способности ни к верификации, ни к злоумышленному обману. Можно предположить, что в древности было не так много возможностей для того, чтобы обмануть и остаться ненаказанным, а наказание для пойманного на лжи сурово. Если это предположение верно, то, следовательно, не происходило никакого отбора людей, искусных ни в верификации, ни в обмане. Древние надписи не так уж много говорят об общественной жизни, поэтому можно лишь догадываться, что представляла собой жизнь в обществе, выживавшем за счет охоты и сбора растений. К этому я могу добавить свой собственный опыт тридцатилетней давности, когда я изучал то, что было дописьменной культурой каменного века, а сейчас называется Папуа – Новая Гвинея.

В деревеньке, где все друг друга знали и видели друг друга ежедневно, практически не было уединенности, даже комнаты были без дверей. Ложь чаще всего раскрывалась либо самим объектом, либо кем – то, кто видел действия, противоречащие обману, либо какими – то другими материальными доказательствами. В деревне, где я жил, с помощью обмана чаще всего пытались скрыть весьма частые супружеские измены. Такой обман раскрывался не с помощью анализа поведенческих реакций изменника во время публичного восхваления супружеской верности, а из-за того, что кто-нибудь натыкался на него или на нее в кустах.

Вероятно, обман относительно убеждений, эмоций, планов было бы гораздо легче скрыть в таком обществе. Но в конечном счете обман может привести к необходимости действовать определенным образом, и в этом случае мои доказательства того, насколько тяжело скрыть или представить в ложном свете поступки там, где уединение невозможно, следует принять во внимание.

В обществе, где выживание одного человека зависит от совместных усилий всех жителей деревни, потеря репутации из – за того, что человека уличили в крупном обмане, может оказаться смертельной. Никто не захочет помогать злостному обманщику. И не так-то легко сменить супругу, работу или деревню.

Чени и Сейфарт[276] излагают очень похожую точку зрения в главе своей книги, посвященной обману среди животных. Наиболее серьезным препятствием обману

…оказывается сама структура общности. Животные, существующие в неизменной группе себе подобных, при любой попытке передать ложную информацию сталкиваются со специфическими трудностями… Для того чтобы ложные сигналы оставались нераспознанными среди животных группы, они должны быть едва различимыми и очень редкими. Также необходимость взаимодействия может уменьшать частоту, с которой появляются ложные сигналы, если выживание животных, объединенных в группы, зависит от уровня взаимодействия.

В такой среде специальные навыки по верификации (или наоборот, по обману) не будут иметь большой адаптивной ценности.

Действительно, крупная ложь встречалась не так часто – ведь возможности для нее ограничены, а расплата высока. Когда возникало подозрение в обмане, это, вероятнее всего, происходило не за счет оценки поведения. (Обратите внимание, что я сейчас говорю об обмане внутри группы; конечно, обман может встречаться и между группами, в этом случае цена такого обмана и его обнаружение будут совсем другими.)

Хотя существует и альтруистический обман, мы сейчас с вами рассматриваем менее дружелюбную ложь – ложь, с помощью которой человек получает какую-то выгоду, часто за счет обманутого человека. Когда выгода приобретается за счет нарушения правила или очередности, то мы это называем мошенничеством. Ложь может вынуждать совершать какие – то жульнические действия, а обман всегда требует скрывать мошенничество. Мошенники же обычно не любят, когда их обманывают и стремятся раскрыть любой обман, в который их вовлекают. Но мошенничество в древности происходило не настолько часто, чтобы люди, которые могли бы его очень хорошо выявлять, получали какое-то преимущество за счет этих своих способностей. И как я доказывал ранее, уединенность практически не была доступна, поэтому мошенников уличали другими способами, нежели через распознавание несоответствий в их поведении. Биолог Алан Графен[277] говорил: