Психология манипуляции. Феномены, механизмы и защита

(28) — А что еще вас прельщает в этой поездке, только то, что вы никогда не были, это вас где-то задевает? Либо вы еще какую-то цель преследуете?

Начало нового раунда манипулятивного воздействия. Задача: дестабилизировать психическое состояние адресата, чтобы прекратить беседу. (Возможно, идея манипуляции была индуцирована неожиданно подвернувшейся реакцией обиды просителя.) После неуспеха во «внешних» мотивировках готовится атака непосредственно на личностные структуры. Слово «задевает» как нельзя лучше подходит для решения поставленной задачи.}

(29) — Да нет. Вот знаете, для меня это был самый трудный год в моей жизни. Морально. Мне так хотелось немножечко отдохнуть, отойти от всего.

Защита: отрицание угрозы вторжения: «Да нет». Но тут же и раскрывается... Даже мы, совершенно внешние наблюдатели, можем почувствовать себя уже находящимися в душе преподавателя — куда еще дальше?

(30) — Морально в чем?

Вот он — самый разрушительный удар. Манипулятор близок к победе.

(31) — Ну это знаете, такие... семейные. Очень серьезно... Я ведь знаете, всего несколько месяцев назад похоронила отца. Это такой тяжелый год.

(Пауза. Плачет. Обращаясь к участникам тренинговой группы: «Это и вправду так все было.»)

Остановиться уже не может, каждое следующее слово все сильнее затягивает в вихрь чувств. Манипуляция, доведенная до своего логического завершения, теперь уже поставила самого манипулятора в морально непривлекательную позицию, чем ослабила его позицию. Вероятно, теперь профлидеру придется уступить.

Теперь обсудим взаимосвязи между шагами-репликами. Самым высшим (в рамках одного сюжета) уровнем, на котором они объединены, являются сцены:

1. Борьба вокруг вопроса о наличии путевок (реплики 2—6). Проситель владеет инициативой, атакует, профсоюзный функционер вынуждена отступить.

2. Неопределенность, покачивание весов. Профлидер завладела инициативой (реплики 7—14), ведет разведку. Проситель утратила динамику, пребывает в ожидании.

3. Склонение чаши, перелом (15—17). Проситель вслед за инициативой сменила и пристройку, став на ступеньку ниже.

4. Террор бюрократа (18—24). Почувствовав слабину, профлидер устремляется в атаку. Кульминация атаки шла уже под знаком уничижения, а не манипуляции.

5. Душевная дестабилизация просителя (25—31). В некоторых сценах можно было бы выделить еще более дробные структурные элементы. Что касается манипуляции, то здесь их две, разделенные коротким периодом уничижения и защиты от него. Целью первых манипулятивных стараний было стремление увести от основной проблемы, решать которую профлидер не хотела. Когда же разговор вышел на ее обсуждение, то исчезла необходимость в манипуляции и была применена тактика открытого подавления. Но поскольку проситель все еще не сдавалась, а обострять отношения профлидер не стала, то она перешла к манипуляции с новой целью: сделать просительницу неспособной продолжать беседу. Правда, не рассчитав силу, довела до слез, чем поставила себя в позицию явного агрессора.

Посмотрим защиты: уход (п. 3), игнорирование, больше похожее на атаку (п. 5), замирание (пп. 7—14), управление агрессором в виде его успокаивания (пп. 14—18) и жалоб — преобразованного плача (24—29). Из специфических защит от манипуляции:

а) вопрос в п. 23 может быть расценен как попытка (скорее всего нерефлексируемая) вскрыть манипулятивные намерения (увести от темы разговора, дестабилизировать),

б) есть силовая борьба, очень ярко — в пп. 3, 17, 32;

в) блокирование автоматизмов не наблюдается,

г) защита себя как субъекта выразилась в настойчивости. Слабые места, где защита не сработала:

а) податливость на провокации (запуск автоматизмов): ♦противник отступил, я в ожидании триумфа» — в п. 7, «вопрос требует ответа» — в нескольких местах пришлось отвечать на пустые вопросы, в п. 16 попалась на удочку сравнения, под нажимом унизилась, на нанесение обиды обиделась;

б) подставила больное место души под удар.

Мы подвергли анализу лишь только вербальный ряд. Но и так комментарии по объему заметно превышают сам текст. А ведь вне рассмотрения осталось очень много материала паралингвистического и невербального характера, который может сильно повлиять на интерпретацию вербального текста. Например, если учесть, что преподаватель все время простояла, а хозяйка кабинета так и не предложила ей сесть. Или такой эпизод: «Ну, это не аргумент»,— и отвернулась от собеседницы, глаза опущены вниз, тень ухмылки промелькнула на губах.

* * *