Психология масс

Возвращение вытесненного происходит медленно и бесспорно, не само по себе, но под влиянием всех тех изменений условий жизни, которыми так богата культурная история человечества. Я не могу представить здесь полный обзор всех этих обстоятельств и потому приведу лишь более чем отрывочный перечень этапов возвращения вытесненного и забытого. Отец снова становится главой семьи, но уже не обладает такой неограниченной властью, как отец доисторического клана. Тотемное животное уступило место богу, пройдя через несколько промежуточных этапов. Сначала у бога с телом человека остается звериная голова, позднее бог просто способен превращаться в какое-либо животное, а затем это животное становится его верным спутником, или же бог убивает его и присваивает себе его прозвище. Между богами и животными появляются герои, и часто это первая ступень на пути к их обожествлению. Идея верховного бога зародилась рано, но поначалу его образ очень расплывчат, и он не вмешивается в повседневные дела людей. На фоне объединения родов и племен в более крупные сообщества боги тоже объединяются в семьи, и среди них возникает иерархия. Один из богов возвышается до положения повелителя всех остальных богов и людей. С некоторой задержкой делается шаг к тому, чтобы почитать только одного бога, и наконец принимается решение отдать всю власть одному-единственному богу и не признавать существования наряду с ним никаких других богов. Только тогда власть отца рода была восстановлена и воскресли все чувства, связанные с ним.

Впечатление от давно ожидавшегося и желанного возвращения было ошеломляющим, как это описано в предании о передаче скрижалей Завета на горе Синай. Восторг, благоговение, благодарность за явленную столь наглядно милость – в религии Моисея находится место только для таких сугубо позитивных чувств в отношении бога-отца. Убеждение в его непобедимости, подчинение его воле не могли быть более безусловными у беспомощного и запуганного сына всемогущего отца рода. Смещение чувств в примитивную и инфантильную среду вполне понятно и объяснимо. Детское возбуждение чувств имеет совершенно иной масштаб, чем у взрослого, оно интенсивнее, беспредельнее, и только религиозный экстаз способен их нам вернуть. Таково первое опьянение подчинения, первая реакция на возвращение великого отца.

Вектор развития такой отцовской религии был определен раз и навсегда, но само развитие на этом не закончилось. Сущностью отношений с отцом является их амбивалент. Безграничная любовь и безоглядное почитание не могут продолжаться чересчур долго; с течением времени начинает проявляться также враждебность, подвигнувшая некогда сыновей на убийство восторженно ими почитавшегося и внушавшего страх отца. В религии Моисея не было места прямому изъявлению смертельной ненависти к отцу. Явной могла быть лишь реакция на нее – чувство вины за ненависть и угрызения совести из-за того, что народ согрешил против бога и продолжал грешить. Это сознание вины, без устали подогревавшееся пророками и вскоре ставшее неотъемлемой составной частью религиозной системы, имело и другую, более поверхностную мотивацию, которая искусно маскировала его истинное происхождение. Народу приходилось худо, возложенные на бога надежды не сбывались, и становилось все труднее держаться за полюбившуюся всем иллюзию, что евреи – избранный богом народ. Если евреи не желали отказываться от нее, то у них возникало чувство вины за то, что это их собственные грехи не позволяют богу простить свой народ, который не заслужил лучшей участи и должен быть наказан богом за неисполнение заповедей. Испытывая потребность в избавлении от чувства вины, ничем не утолимого и бездонного, евреи старались истово исполнять заповеди и вводили ограничения все более строгие, скрупулезные и даже мелочные. В своем аскетическом рвении люди продолжали накладывать на себя все новые обязательства и в отказе от удовлетворения влечений достигли – по крайней мере в правилах и предписаниях – недоступной другим народам древности этической высоты. Свои этические достижения многие евреи сочли второй основной характеристикой и вторым великим преимуществом своей религии. Из наших рассуждений ясно уже, как это все связано с идеей единственного бога. Подобная этика могла возникнуть только из осознания вины в связи с подавленной враждебностью к богу, которую было невозможно отрицать. Эта подавленная и скрытая враждебность имеет устойчивый характер принудительной нев-ротической реакции, и нетрудно догадаться, что она служит тайному смыслу наказания.