Психология масс и анализ человеческого «я»

Таким образом, мы видим, что предложенное нами объяснение либидинозной структуры массы сводится к различению «я» и «Идеала Я» и на возможности, вследствие этого, двоякого типа образования привязанностей – через идентификацию и через встраивание объекта на место «Идеала Я». Допущение существования такой ступени в «я», как первого шага в анализе «я», должно постепенно найти свое подтверждение в различных областях психологии. В статье «К введению в нарциссизм» я собрал прежде всего патологический материал, чтобы обосновать выделение такой ступени. Можно, однако, ожидать, что при углублении в проблематику психологии психозов откроется еще большая значимость нарциссизма. Подумаем о том, что «я» выступает в роли объекта в отношении к возникающему из него «Идеалу Я» и что, возможно, все взаимные влияния, исследованные нами в рамках учения о неврозах, между внешним объектом и «совокупным я» разыгрываются на этой новой сцене внутри «я».

Здесь я хочу исследовать лишь одно из возможных с этой точки зрения следствий и, таким образом, продолжить исследование проблемы, которую я в другом месте оставил неразрешенной. Каждая душевная дифференциация, с которыми мы познакомились, являет собой новую трудность для душевной деятельности, повышает ее неустойчивость и может стать исходным пунктом нарушения деятельности и возникновения заболевания. Родившись на свет, мы делаем шаг от абсолютного, самодостаточного нарциссизма к восприятию изменчивого внешнего мира и к началу поиска объекта, и с этим связано то обстоятельство, что мы не выносим долгого пребывания в таком трудном состоянии и, периодически погружаясь в сон, возвращаемся в состояние, в котором можно избежать раздражения и необходимости поиска объекта. При этом мы в любом случае следуем прямым намекам внешнего мира, который, чередуя день и ночь, избавляет нас от большей части неблагоприятно влияющих на нас раздражителей. Второй, важный для патологии, пример не подчиняется подобному ограничению. По ходу нашего развития мы разделили наше душевное состояние на осознающее себя разумное «я» и на оставшееся вовне, недоступное осознающему «я», бессознательное вытесненное содержание, и мы знаем, что устойчивость этого приобретения подвергается постоянным испытаниям. В сновидении и при неврозе это отключенное от сознания содержание стучится в охраняемые психологическим сопротивлением ворота, а в здоровом бодрствующем состоянии мы умеем временно включать в сознание вытесненное из него содержание, пользуясь обходными путями для того, чтобы обойти сопротивление и получить от этого удовольствие. Остроумие и юмор, а также, отчасти, комическое, вообще, должны быть проанализированы именно с такой точки зрения. Каждому, знакомому с психологией неврозов, известны такие примеры меньшего масштаба, но я спешу вернуться к нашей цели.

Мы имеем полное право думать, что и разделение «Идеала Я» и «я» не может продолжаться долго, и со временем должно подвергнуться обратному развитию. При всех запретах и ограничениях, которым подвергается «я», периодические прорывы запретов в сознание являются правилом, как это наглядно показывает институт праздников, которые изначально были не чем иным, как запрещенными в иных случаях законом эксцессами, и именно освобождению от запретов обязаны праздники своим безудержным весельем. Римские сатурналии и наш сегодняшний карнавал в своих сущностных чертах совпадают с праздниками первобытных людей, которые в половой разнузданности всякого рода находили освобождение от священных запретов. «Идеал Я» охватывает, однако, совокупность всех ограничений, которым подвергается «я», и поэтому отмена идеала становилась великолепным праздником для «я», которое в такие моменты могло быть вполне довольно собой.

Когда в «я» что-то совпадает с «Идеалом Я», человек испытывает чувство торжества. Разногласием между «я» и «Идеалом Я», исходя из тех же позиций, можно объяснить чувство вины (как и комплекс неполноценности).

Троттер считает вытеснение следствием стадного инстинкта. Это всего лишь иначе выраженная мысль, которая не противоречит моему утверждению, сделанному во «Введении в психологию нарциссизма»: формирование идеала со стороны «я» могло стать условием для возникновения вытеснения.