ПСИХОЛОГИЯ ПЕРЕНОСА

457 Mopte сомкнулось над царем и царицей, и они вернулись к хаотическим истокам, к неупорядоченной массе. Физис заключила "человека света" в страстные объятия. Как гласит текст, "Тогда Бейя [материнское море] поднялась над Габрицием и заточила его в своей утробе, так что его вовсе не было видно. И она обняла Габриция с такой любовью, что полностью впитала его своею природой, растворив до атомов". Далее цитируются стихи из Меркулина:

(Если белая жена сочетается браком с красным мужем, заключают они друг друга в объятия, а обнявшись, совокупляются, Друг в друге растворяются, друг другом совершенствуются, Так что они, которые были двумя, становятся как бы одним телом).

458 В богатом воображении алхимиков, священный брак Солнца и Луны продолжается внизу, вплоть до животного царства, как можно заключить из следующей инструкции: "Возьми коэтанс-кого кобеля и армянскую суку, случи их, и они родят тебе сына по подобию кобеля"1. Символизм почти предельно грубый. С другой стороны, Rosarium 2 сообщает: "In hora coniunctionis maxima apparent miracula" (В час соединения происходят величайшие чудеса). Ибо это - момент зачатия filius philosop-horum или lapis. Приводимая цитата из Альфидия3 добавляет: "Lux moderna ab eis gignitur" (Ими порождается новый свет). Калид говорит о "сыне в подобии кобеля", что тот имеет "небесный цвет", и что "этот сын охранит тебя и в сем мире, и в следующем"4. Нечто похожее читаем у Сениора: "Она родила сына, который услужал родителям во всем, - разве что сверкает и сияет он ярче, чем они"5, то есть затмевает солнце и луну. Действительное значение coniunctio в том, что оно ведет к рождению чего-то единого и единственного. Оно возрождает исчезнувшего "человека света", идентичного Логосу гностического христианского символизма, существовавшему еще до сотворения мира; мы также встречаем его в начале Евангелия от Иоанна. Следовательно, здесь мы имеем дело с идеей космического характера, и это служит исчерпывающим объяснением тех превосходных степеней, которые используют алхимики.

459 Психология данного центрального символа вовсе не проста. При поверхностном взгляде кажется, что природный инстинкт одержал победу. Но если приглядеться повнимательнее, можно заметить, что совокупление происходит в воде, в море затемненности, то есть в бессознательном. Такое представление подтверждает другой вариант рисунка (рис.5а). Здесь снова Солнце и Луна находятся в воде, но оба они наделены крыльями. Таким образом, этими воздушными созданиями, творениями разума, представлен дух. Тексты указывают, что Солнце и Луна являются теми двумя испарениями, парами или fumi, которые постепенно возникают по мере того, как разгорается огонь, а затем как бы на крыльях возносятся при кипячении и разложении prima material. По этой причине, парные противоположности иногда изображаются в виде двух летящих птиц7 или крылатого и бескрылого драконов8. Тот факт, что два воздушных существа совокупляются на воде или под водой, нимало не смущает алхимика, знающего переменную природу своих синонимов настолько, что для него вода является не только огнем, но и всевозможными другими удивительными вещами. Ближе к истине мы подойдем, если будем интерпретировать воду как пар. Это укажет нам на кипящий раствор, в котором соединяются два вещества.

460 Что касается откровенного эротизма рисунков, я должен напомнить читателю, что рисунки эти предназначались для глаз средневекового человека, а посему имели скорее символическое, чем порнографическое значение. Средневековые герменевтика и созерцание могли спокойно размышлять даже над деликатнейшими из пассажей "Песни песней", не пугаясь их, а рассматривая их сквозь покров духовности. Именно в таком смысле необходимо понимать наши изображения coniunctio: соединение на биологическом уровне выступает символом соединения противоположностей иного порядка. Это означает, что соединение противоположностей в царственном искусстве так же реально, как совокупление в общепринятом представлении о мире, и что opus превращается в аналогию естественных процессов, по крайней мере частично преобразующую инстинктивную энергию в символическую активность. Создание подобных аналогий высвобождает инстинкт и биологическую сферу в целом из-под давления бессознательных содержаний. Отсутствие символики, со своей стороны, перегружает сферу инстинкта9. Содержащаяся в рис.5 аналогия слишком мало очевидна, как на наш современный вкус, а потому она почти не достигает цели.