Психология. Психотехника. Психагогика

Основные «черты» того феномена человека, который приводится к существованию и утверждается в качестве «нормы» внутри «поставляющего» производства, а также драматические последствия этого способа иметь дело с человеком – как в контексте его «изучения», так и (в еще большей степени) в плане практической психотерапевтической работы – лучше всего видны на примере генеалогической критики классического фрейдовского психоанализа.

Индирективный подход в психотерапии

К индирективному подходу, по сути дела, следует относить не только «центрированную на человеке» психотерапию К. Роджерса, но также и целый ряд других направлений современной психотерапии, объединенных общими принципами, – такие как «аналитическая психология» К.Г. Юнга, «психосинтез», «процессуальная» психотерапия Эми и Арнольда Минделлов или, наконец, «инициальная» психотерапия К. Дюркхайма.

В отличие от «директивных» психопрактик (таких как НЛП или классический психоанализ), индирективная психотерапия нацелена не на излечение пациента от его болезни и, тем более, не на устранение отдельных болезненных симптомов, но – на высвобождение и рост «внутреннего существа» человека, на актуализацию присущего человеку «позитивного начала», «творческого потенциала», – ориентирована на то, чтобы позволить человеку соединиться с «внутренней силой» и «мудростью», с «внутренним терапевтом» в нем, который, как полагают индирективные терапевты, один только и может – сам и наилучшим образом – «восстановить» целостность его существа и тем самым (по сути – лишь в качестве «побочного» результата этого основного и универсального процесса) привести его к исцелению.

Индирективная стратегия в равной мере применима как к больным разной нозологии, так и к «здоровым» людям. Она, тем самым, реализует альтернативное сложившимся в современной психиатрии и директивных направлениях психотерапии представление о норме человека, о болезни и здоровье.

Каждое из направлений индирективной психотерапии в явном или скрытом виде содержит свою психологию личности, которая существенно отличается как от традиций научной психологии личности, так и от того понимания человека, которое характерно для директивных направлений психотерапии (таких, например, как ортодоксальный психоанализ).

Роджерс как «генеральный испытуемый»

В представленных далее размышлениях мы будем опираться в основном на анализ теории и практики роджерианской терапии, но – вовсе не потому, что эта версия индирективной психотерапии является единственной, или хотя бы – наиболее ранней, или, тем более, – наиболее последовательной и радикальной в реализации идеи индирективности (таковыми, без сомнения, должны быть признаны как раз другие из названных направлений), но – исключительно в силу особой «компактности» роджеровской теории терапии, ее (хотя подчас и обманчивой) простоты и возможности – на ее примере – почти с наглядной ясностью демонстрировать основные ходы анализа.

«Психоаналитическая интерпретация» и «понимание» в индирективной психотерапии

Среди проблем современной практической психологии личности особое место занимает проблема понимания. Именно тип понимания или, если угодно, «понимание понимания», реализуемое в той или иной психотерапии, во многом определяет характер всей терапевтической работы.

Индирективная психотерапия направлена на создание условий для рождения нового личностного опыта, то есть опыта, который не просто не встречался в прошлом клиента, но и был невозможен прежде, который, стало быть, не проистекает из этого прошлого и не выводим из него – не выводим ни из чего уже наличного и «ставшего» в человеке.

Это обстоятельство радикально меняет место психотехнических процедур и средств, которые реализуются в ходе психотерапии. Прежде всего это касается природы и статуса интерпретации.

Если в психоанализе интерпретация – рациональная и замещающая собой интерпретируемое – строится терапевтом исходя из определенного, уже имеющегося в его распоряжении, понимания личности пациента (понимания смысла и психогенеза его невротических симптомов, содержания конфликтов и механизмов их возникновения и т. д.), если эта интерпретация рождается на полюсе терапевта и лишь затем коммуницируется пациенту, причем предполагается, что психоаналитик может «за» пациента, «раньше» и «лучше» самого пациента понимать суть его проблем (равно как и то, что происходит внутри самой аналитической работы) и что именно он – терапевт – должен направлять ее ход и «вести» пациента, то в индирективной психотерапии терапевт – в майевтическом диалоге с пациентом – всегда только «следует за» пациентом, лишь «выслушивая» и «высвобождая» понимание, первоначально рождающееся на полюсе именно пациента.