Психология рас (СИ)

— Мы будем осторожны, честное слово, — пообещал он, искренне сомневаясь в своих словах. Сам-то он был весьма аккуратен, прекрасно помня, что за каждое пятнышко на одежде или мебели следует суровое наказание, а вот его восторженная мелкая сестричка имела склонность в процессе еды верещать, как пожарная сирена, от восторга и ронять еду на подол платьишка, а то и на пол. Впрочем, за исключением того случая с несмываемым шоколадным пятном на обивке любимого отцовского дивана им с дядей Леонардом обычно удавалось своевременно устранять последствия её бестолковости и рассеянности.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошла… Нет, вплыла поразительной красоты женщина. Она была слишком красива даже для русалок, о чем прекрасно знала и не стеснялась этим пользоваться. Идеальная фигура богини, подчеркнутая платьем из тончайшего шелка кремового цвета. Минимум украшений, состоящих лишь из тускло поблескивающего обручального кольца, да тонкой цепочки на шее. Она сама была как самое восхитительное украшение, перед которым меркли все драгоценности мира. По этой же причине на изящном личике не было ни грамма косметики, ведь даже без неё Аделин производила неизгладимое впечатление, особенно на тех, кто видел её впервые. Увы, из её внешности дочери достались лишь бездонные черные глаза, да вороная грива волос, которые, в отличие от матери, девочка терпеть не могла укладывать. Своего ребенка она не особо любила и стыдилась. Еще бы, у неё, чуть ли не первой красавицы мира, родился вампир. Не очаровательная дочка-русалка, которая пошла бы по её стопам, а это несносное любопытное существо, всюду сующее свой нос и не способное усидеть на одном месте и десяти минут. Вдобавок, еще и разбалованное отцом до невозможности. Жаль, её нельзя сдать в какой-нибудь пансион и забыть навсегда. Она не достойна ни признания в обществе, ни любви Леонарда. Почему он вообще возится с ней?

— Мама! — Кэй, чуть отстранившаяся от отца, неловко улыбнулась, смотря на мать со смесью радости и затаенного страха. Девочка никогда не понимала, почему та с ней не играет, ведя себя вполне дружелюбно, но весьма отстраненно. Она никогда её не обнимала, а если дочка пыталась обнять её, то поспешно отстранялась и уходила отговариваясь делами.

— Добрый вечер, — кивнул Рэй, чуть склонив голову в приветственном кивке, и, прихватив коробку отошел к столу, убирая её в ящик.

— Что-то случилось? — Леонард, осторожно спустивший дочь на пол, поднялся, обезоруживающе улыбаясь. Он прекрасно знал, что жена не одобряет его посиделки и игры с детьми, но никогда не мог устоять от соблазна.

— Не совсем, — произнесла Аделин, слегка нервно дернув уголками рта в неком подобии улыбки. — Лео, я прочитала твою последнюю статью и, мягко говоря, теряюсь в догадках, чего ты пытаешься этим добиться. Разразится скандал, если ты отправишь это в издательство. Нельзя уравнять в правах все классы, это просто невозможно. Я молчала, пока ты ограничивался рассуждениями о равенстве низших рас, на которых всем плевать, но ставить их на один уровень с русалками это… Просто оскорбительно!

— Лин, мы это уже обсуждали, — мягко, но уверенно произнес мужчина, поглаживая по голове обхватившую его за штанину дочку. — Я не собираюсь менять ни слова в своей работе, какой бы скандальной по мнению твоих и моих сородичей она ни была. Меня могут не публиковать, могут объявить сумасшедшим, но заставить передумать не сможешь даже ты. Я хочу, чтобы моя дочь росла в мире, где сможет выбирать себе друзей и любовь не по рангу Тьмы, а по личностным качествам и собственному желанию. И, если для этого придется поступиться репутацией, что ж, она у меня и так не самая лучшая для вампира.

— Вздор! — русалка гневно сверкнула глазами, невольно сжимая руки в кулаки. — А о моей репутации ты подумал?! После каждой твоей дурацкой статьи с провокационными идеями мне приходится краснеть на собраниях, выслушивая требования прекратить распространение этих нелепых будоражащих общественность мыслей! Я сотню раз умоляла тебя прекратить портить нам всем жизнь, но ты как будто нарочно хочешь, чтобы меня, как Лерэйю, сослали куда-нибудь в глушь, чтобы больше никогда не видеть! Ты настолько меня ненавидишь?!

— Вовсе нет, ты знаешь, я очень люблю всю свою семью и счастлив, что у меня есть вы, — пытаясь успокоить сорвавшуюся на крик супругу, успокаивающе произнес вампир. — Я всего лишь хочу жить в мире, где не будет дискриминации. Где вампира, полюбившего медузу или суккуба, не будут изгонять из семьи и лишать титулов и положения. Где для мумий и демонов не будет ограничений в выборе профессий и каждый сможет заниматься тем, что им нравится…

— Медузу, говоришь? — недобро прищурилась Аделин, усмехнувшись. — Такую, как, например, Калисто? Ту девицу, с которой ты сдружился в Академии Олдерик и никак не мог забыть даже после нашей свадьбы?

— Мы с ней просто дружили, — голос Леонарда невольно дрогнул от упоминания дорогого имени. — И, как ты помнишь, я перестал с ней общаться после твоей просьбы, так что прошу, не цепляйся к словам.