Психология сказки. Толкование волшебных сказок

Если вы понаблюдаете за символизмом Самости и за тем, как он проявляется в отдельном человеке, то заметите, что Самость находится в состоянии постоянного изменения. Она утрачивает некоторые свои аспекты и беспрестанно обновляется. Поэтому Юнг сравнивает ее с некоторыми атомами водорода, которые в высших слоях атмосферы обладают свойством выбрасывать из себя время от времени одни электроны и поглощать вместо них другие. Похоже, что Самость в человеке проявляет подобную активность; она является динамическим центром психики, который, по-видимому, находится в состоянии непрерывного внутреннего изменения. Вот почему никакая существующая в сознании формулировка опыта Самости не может претендовать на абсолютный и окончательный характер на протяжении длительного периода времени – она должна постоянно подвергаться реадаптации, чтобы идти в ногу с этим изменяющимся процессом.

По этой причине религиозные символы, вообще говоря, должны постоянно интерпретироваться заново, и для живой религии всегда существует с одной стороны опасность окаменения, а с другой – опасность реформ, которые вызывают стремление полностью перестроить первоначальную концепцию и превратить ее во что-то более современное и приспособленное к потребностям новой исторической эпохи. То же самое справедливо и в отношении отдельного человека, ибо каким бы глубоким ни был ваш опыт, он всегда может устареть: бывшее истиной вчера перестает быть истиной сегодня, и то, что когда-то было вдохновляющим идеалом, превращается в устаревшую систему, препятствующую дальнейшему внутреннему развитию. В подобной ситуации вчерашней истиной следует пренебречь ради того, что истинно для нашей психической жизни в данный момент.

Следовательно, принц в волшебной сказке обыкновенно символизирует собой Самость in statu nascendi, которая самопроизвольно поднимается из глубин колективного бессознательного или же требует, чтобы ее выудили оттуда. Если прекрасный принц скрыт под множеством кож – как в нашей сказке, – то это означает, что данное содержание не имеет возможности появиться в своем настоящем виде, что оно вынуждено предстать поначалу в животном облике.

Нечто подобное вы иногда обнаруживаете в реальной жизни в тех случаях, когда у человека присутствует невероятно сильное безотчетное стремление или влечение. Такое влечение полностью овладевает людьми, но нас при этом почему-то не оставляет странное ощущение, что не оно на самом деле владеет ими. Мужчина может влюбиться в женщину и, кроме нее, больше ничего не желать на свете, но мы чувствуем, что не любовь его на самом деле мучит, что его «держит» какая-то идея, которую он не может осознать, и что если бы он осознал ее, то все его «страдания» как ветром бы сдуло. В данных случаях врач должен полагаться на собственное чутье. Люди становятся прямо-таки одержимы тем, что их влечет, и готовы настаивать, будто именно это и есть подлинный предмет их желаний, однако вы не можете избавиться от подозрения, что предмет их страсти всего лишь внешняя манифестация чего-то, что скрывается за ним, и что главный образ еще не нашел для себя выражения.

В принципе, можно утверждать, что если пациент обнаруживает симптомы непреодолимого влечения, почти одержимости, болезненной зависимости или неспособности пожертвовать своим желанием, то это все же не выражает главного, или еще не выражает. Нам следует в таких случаях занять выжидательную позицию, ибо можно быть уверенным, что там, где налицо подобное инфантильное желание, что-то не так. Необходимо переждать, чтобы наконец наступил момент, когда сокровенное ядро психики, сбросив с себя разнообразные личины, могло открыться нам в своей истинной сущности.

Интересно, что девушке в сказке, пожелавшей освободить от заклятия принца-дракона, необходимо надеть на себя большое количество рубашек. Это означает, что она должна замаскироваться и не показать себя обнаженной, то есть в своем истинном виде. Обычно об этом предпочитают не говорить, но иногда в процессе анализа нам приходится ловить себя на бессознательном противодействии пациенту, особенно когда он выступает с каким-нибудь совершенно нереальным требованием. Между тем нельзя просто отвергнуть это требование, потому что за ним скрывается нечто реальное. Но нельзя быть и наивным, поскольку, принимая требование пациента всерьез и соглашаясь таким образом принимать мнимое за действительно, вы рискуете расстроить собственную психику или испытать эмоциональный шок, что в любом случае повредило бы вашим взаимоотношениям с пациентом. Подпасть под влияние одержимости другого не заслуга, а, скорее, глупость. От вас требуется умение различать, чтобы быть в состоянии почувствовать, что является подлинным только с ним и устанавливая контакт и, наоборот, сторонясь всего что не подлинно. Это – одна из самых коварных проблем в подобной ситуации.