Психология социализма

Театр, книги, картины все более и более пропитываются чувствительным, слезливым и смутным социализмом, вполне напоминающим гуманитаризм правящих классов времен революции. Гильотина не замедлила им показать, что в борьбе за жизнь нельзя отказываться от самозащиты, не отказываясь вместе с тем и от самой жизни. Историк будущего, видя всю легкость, с какой высшие классы в настоящее время все более и более выпускают из рук ору­жие, с полным презрением отметит их прискорбную недальновидность и не пожалеет их.

Еще один двигатель социализма в среде буржуазии — это страх. «Буржуазия, — пишет только что упомянутый мною автор, — страшится; нерешительная, она идет ощупью и надеется спастись посредством уступок, забывая, что это как раз один из безумейших приемов политики и что нерешительность, мировые сделки, желание угодить всем суть недостатки характера, за которые, в силу вечной несправедливости, мир всегда жестоко наказывал, силь­нее, чем за преступления».

Последнее из чувств, о котором я говорил, равнодушие, если и не содействует прямо распространению социа­лизма, то облегчает его, мешая бороться с ним. Скептическое равнодушие или, как говорят, «наплевательство» есть серьезная болезнь современной буржуазии. Когда воззвания и нападки возрастающего меньшинства, горячо доби­вающегося осуществления какого-нибудь идеала, встречают на пути только равнодушие, можно быть уверенным, что торжество такого меньшинства близко. Кто злейший враг общества — тот ли, кто на него нападает, или тот, кто даже не дает себе труда его защищать?

§ 4. ПОЛУУЧЕНЫЕ И ДОКТРИНЕРЫ

Полуучеными я называю тех, кто не имеет других знаний, кроме книжных, и, следовательно, не имеет никакого понятия о действительной жизни. Они — продукт наших университетов и школ, этих жалких «фабрик вырожде­ния», с гибельной деятельностью которых нас познакомил Тэн¹ и многие другие. Профессор, ученый, студент нередко многие годы и очень часто на всю жизнь остаются полуучеными. Молодой англичанин, молодой амери­канец, который уже 18-ти лет от роду объездил свет, познакомился с технической деятельностью и умеет обхо­диться сам собою, — не полуученый и никогда не будет неудачником. Он может быть очень мало сведущ в грече­ском и латинском языках или в теоретических науках, но он выучился рассчитывать только на самого себя и руко­водить собой. Он владеет той дисциплиной ума, той привычкой размышлять и рассуждать, каких никогда не давало одно чтение книг.

Самые опасные последователи социализма и иногда даже самые злые анархисты набираются именно в беспоря­дочной толпе полуученых, в особенности из окончивших курс лицеев, не нашедших себе дела бакалавров, сетую­щих на свою участь учителей, оставшихся без казенных мест, университетских профессоров, считающих свои на­учные заслуги непризнанными. Последний казненный в Париже анархист был кандидат на поступление в политех­ническую школу, не нашедший никакого приложения своим бесполезным поверхностным знаниям, и вследствие того ставший врагом общества, не сумевшего оценить его достоинства, естественно жаждавший заменить это обще­ство новым, среди которого выдающиеся способности, какие он признавал в себе, найдут свое применение. Недо­вольный полуученый — самый злостный из всех недовольных. Недовольство это и порождает частое проявление социализма среди некоторых кругов, например, среди народных учителей, поголовно считающих себя недостаточно оцененными.

Быть может, среди учителей начальных школ и особенно профессоров высших учебных заведений социализм наи­более всего находит приверженцев. Глава французских социалистов — бывший профессор. В газетах оттенили тот поражающий факт, что желание этого профессора-социалиста читать в Сорбонне курс о коллективизме было под­держано 16 профессорами против 37.

Роль, какую играет в настоящее время этот класс полуученых в латинских странах в отношении развития социа­лизма, становится крайне опасной для общества, среди которого они живут.

Совершенно чуждые всякой действительности, они, вследствие этого, не способны понять искусственные, но необходимые условия для возможности существования общества. Общество, управляемое ареопагом профессоров, как мечтал о том Огюст Конт, не продержалось бы и шести месяцев. В вопросах, имеющих общий интерес, мнение специалистов в области литературы или науки отнюдь не более, а, весьма часто, гораздо менее ценно, чем мнение невежд, если этими последними являются крестьяне или рабочие, по своей профессии соприкасающиеся с действи­тельностью жизни. Я уже настаивал на этом положении, которое представляет собой наиболее серьезный довод в пользу всеобщей подачи голосов. Очень часто со стороны толпы и редко со стороны специалистов проявляются политический ум, патриотизм и чувство необходимости защищать общественные интересы.