Психология социализма

Существует, наконец, еще и другая категория фанатиков социализма, не увлекающихся одной идеей и даже не отличающихся особенной стойкостью веры. Эта категория принадлежит к обширной семье дегенератов. Занимая, благодаря своим наследственным физическим или умственным порокам, низшие положения, из которых нет вы­хода, они становятся естественными врагами общества, к которому они не могут приспособиться вследствие своей неизлечимой неспособности и наследственной болезненности. Они — естественные защитники доктрин, которые обещают им и лучшую будущность, и как бы возрождение. Эти уродливые жертвы наследственности, которыми мы займемся в главе о «неприспособленных», значительно пополняют ряды проповедников. Особенность наших современных цивилизаций заключается, несомненно, в том, что они создают и, по странной иронии гуманности, поддерживают с самой близорукой заботливостью все более и более возрастающий запас разных общественных отбросов, под тяжестью которых рухнут, быть может, и сами эти цивилизации.

Новая религия, представляемая социализмом, вступает в такую фазу, когда распространение ее учения соверша­ется апостолами, около которых появляются уже мученики, придающие ей новый элемент успеха. Вслед за послед­ними казнями анархистов в Париже, полиция должна была принять меры против набожного паломничества на мо­гилы этих жертв и продажи их изображений, украшенных всякими религиозными атрибутами. Фетишизм, самый древний из всех культов, может быть, окажется и последним. Народу всегда нужны какие-нибудь кумиры, вопло­щающие его мечты, желания и ненависть.

1 Ломброзо Ч. «Гениальность и помешательство».

Таким-то образом распространяются догмы, и никакое рассуждение не может бороться против них. Сила их не­одолима, так как она опирается на вековую неразвитость и низость умственного уровня толпы и, вместе с тем, на вечный призрак счастья, мираж которого манит людей и мешает им видеть непреодолимые границы, отделяющие мечты от действительности.

§ 3. РАСПРОСТРАНЕНИЕ ВЕРОВАНИЙ СРЕДИ ТОЛПЫ

Рассмотрев подробно в двух предшествующих моих трудах механизм распространения верований, я только могу направить читателя к этим трудам¹. Из них он узнает, каким образом все цивилизации возникают под влиянием небольшого числа основных идей, которые после ряда превращений кончают тем, что укореняются в народной душе в виде верований. Сам процесс этого укоренения имеет громадное значение, так как идеи только тогда приоб­ретают все свое социальное значение, благотворное или вредное, когда они достаточно упрочились в душе народа. Тогда и только тогда они становятся общим достоянием, затем — незыблемыми верованиями, т. е. существенней­шими факторами религий, революций и изменений цивилизации.

Именно в душе народной, этой основной почве, и укрепляются корни всех наших понятий: метафизических, по­литических, религиозных и социальных. Следовательно, весьма важно основательно изучить эту почву. Поэтому изучение самого процесса умственного развития народов и психологии толпы нам казалось необходимым преди­словием к изучению социализма. Это изучение было тем более необходимо, что указанные столь важные вопросы, особенно последний, были очень плохо исследованы.

Редкие писатели, изучавшие толпу, приходили к заключениям, часто противоположным действительности или по крайней мере отличающимся односторонностью в вопросе, имеющем несколько сторон. Они в большинстве случаев видели в толпе только «хищного, кровожадного, ненасытного зверя». Когда мы глубже вникнем в вопрос, то найдем, что наихудшие неистовства, которым предавалась толпа, исходят весьма часто из самых великодушных и бескорыстных побуждений, и что толпа одинаково легко обращается и в жертву, и в палача. Книга, озаглавленная «Добродетельная толпа», могла бы быть так же оправдана, как и книга под заглавием «Преступная толпа». Я об­стоятельно настаивал на том, что одна из основных особенностей, отличающих всего более отдельную личность от толпы, состоит в том, что первая почти всегда руководствуется личным интересом, тогда как толпа редко подчиня­ется эгоистическим побуждениям, а чаще всего повинуется интересам общественным и бескорыстным. Героизм, самозабвение значительно чаще присущи толпе, чем отдельным людям. В основе всякой коллективной жестокости очень часто лежит верование, идея справедливости, потребность в нравственном удовлетворении, полное забвение личного интереса, жертва общему интересу, т. е. как раз полная противоположность эгоизму.