Психология социализма

Если присмотреться ближе к этой огромной республике, которую только Россия и Китай превосходят обширно­стью территорий и которая по численности населения занимает пятое место в мире, нас поразит прежде всего факт географической и коммерческой группировки, вследствие которой Штаты делятся на три части: Южные, Северо­западные и Тихоокеанские, да и то между Севером и Западом существуют поводы к раздору. Между этими группа­ми вследствие различия в интересах возникают несовместимые требования, и в течение пятнадцати лет ищут, хотя и безуспешно, средство поддержать при общем тарифе жизнь и процветание таких отраслей промышленности, из которых каждая требует специальной нормировки. Юг производит сырье, сахар и волокно из хлопка. Север вы­делывает мануфактуру. Западные Штаты занимаются земледелием, а Тихоокеанские — земледелием и горным делом. Поэтому действующая протекционная система разоряет Юг и стесняет Запад, обогащая Север, которому введение свободной торговли нанесло бы сильный удар.

Разногласия происходят не только в области материальных интересов. Север — республиканец, Юг — демо­крат; Север тяготеет к централизации. Юг поддерживает права отдельных Штатов; Север желает прочно организо­ванной федеральной власти и властного Союза, а Юг требует автономии и права оспаривать федеральный договор. Север победил Юг, и побежденный не может простить победителю».

Не следует, однако, основывать на нескольких общих указаниях слишком точные предсказания относительно какой бы то ни было страны. Наша судьба еще покрыта непроницаемым туманом будущего. Иногда можно пред­чувствовать направление руководящих нами сил, но как несостоятельно желание определить их последствия или отвратить их течение! Мы видим только то, что защита старых обществ скоро станет очень трудным делом. Эволю­ция вещей подрыла основание воздвигнутого веками здания. Армия, последний устой этого здания, единственно могущий его еще поддержать, с каждым днем рассыпается, и ее злейшие враги набираются теперь из рядов образо­ванных людей. Наше неведение некоторых неоспоримых психологических истин, неведение, которое повергнет в изумление историков будущего, привело большую часть европейских государств к совершенному почти отказу от своих оборонительных средств. Мы заменили профессиональные армии, подобные той, какой вполне справедливо довольствуется до сих пор Англия, недисциплинированными толпами, думая, что их могут в несколько месяцев научить одному из самых трудных ремесел. Научить военным упражнениям миллионы людей — еще не значит сделать из них настоящих солдат. Таким образом фабрикуются лишь недисциплинированные банды, нестойкие и ничего не стоящие, более опасные для своих будущих военачальников, чем для своих врагов.

По причинам чисто нравственного порядка, очевидно, невозможно уничтожить всеобщую воинскую повинность, имеющую, впрочем, то преимущество, что благодаря ей усваивают некоторую дисциплину люди, почти совсем ее не имеющие: но можно пойти на очень простой компромисс: довести срок обязательной службы до одного года и наряду с этим иметь постоянную армию от 200.000 до 300.000 человек, сформированную, как в Англии, из наемных волонтеров, которые избрали бы военную карьеру своей постоянной профессией.

Опасность недисциплинированной толпы с точки зрения общественной обороны заключается не только в ее не­пригодности к военному делу, но и в том духе, которым она проникнута. Профессиональные армии составляли специальную касту, заинтересованную в защите общественного порядка и на которую общества могли опираться для своей обороны. Разве могут возникнуть подобные чувства у толпы, проводящей в полку время, необходимое лишь для того, чтобы испытать на себе все неприятности военного ремесла и получить к нему отвращение? Выйдя из заводов, мастерских и верфей, чтобы вскоре снова туда вернуться, какую пользу эти люди могут принести защи­те общественного строя, на который они слышат постоянные нападки и который все более и более возбуждает их ненависть? Тут-то и кроется опасность, которой правительства еще не видят и на которой, следовательно, бесполез­но было бы настаивать. Сомневаюсь, однако, чтобы какое-нибудь европейское общество могло долго просущество­вать, не имея постоянной армии и опираясь лишь на рекрутов, набираемых в силу всеобщей воинской повинности. Без сомнения, эта всеобщая повинность удовлетворяет нашу непреодолимую потребность в дешевом равенстве; но разве можно допустить, чтобы удовлетворение такой потребности могло отодвинуть на задний план вопрос о самом существовании народа?

Будущее разъяснит этот вопрос и нациям и правительствам. Опыт — единственная книга, которая может нау­чить народы. Но, к несчастью, чтение ее всегда обходилось им ужасно дорого.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОСНОВНАЯ ЗАДАЧА СОЦИАЛИЗМА. НЕПРИСПОСОБЛЕННЫЕ