Психология совести

Имеются два типа письменных тестов. В одном случае при тестировании претендент полностью отдает себе отчет, что тест направлен на оценку честности. Обычно проверка складывается из двух частей: первая позволяет уточнить отношение к воровству и другим формам нечестности, непорядочности, для чего задаются «опосредованные» вопросы, касающиеся наказания за воровство (например, «Следует ли увольнять человека, который украл тысячу рублей?»), ощущения простоты воровства (например, «Насколько просто было бы нечестному человеку украсть что-нибудь у работодателя?»), вероятности обнаружения воровства («Какой процент служащих, ворующих у компании, попадается?»), рациональных оправданий воровству (например, «Работодатель, который платит людям слишком мало, заслуживает того, чтобы его обворовали?»). Вторая часть вопросов связана с личным признанием в воровстве и других незаконных действиях. Однако здесь есть опасность того, что кандидаты, желая произвести благоприятное впечатление, будут искажать ответы на подобные тесты. В тестах второго типа, называемых личностными, о воровстве не упоминается. Они содержат личностно-оценочные вопросы, которые можно рассматривать в качестве предикторов воровства / честности. Поскольку в этих тестах нет очевидных указаний на воровство, претендентам на работу труднее «подделать» результаты. К таким тестам относятся главным образом методики оценки сознательности и эмоциональной стабильности.

Результаты исследований показывают, что тесты честности валидны. Было обнаружено, что на основании показателей теста честности можно сделать сравнительно точный прогноз в отношении воровства среди работников магазина. А при обследовании заключенных было выявлено, что по сравнению с контрольной выборкой работников, занимающих руководящие должности, нарушители закона (обвиненные в должностных преступлениях — растрате и мошенничестве) оказались более склонными к безответственности, менее надежными; для них более характерно неуважение правил и социальных норм.

Методики оценки контрпродуктивности, основанные на самоотчете, оказались более прогностичными, чем объективные показатели. Однако установить валидность тестов, оценивающих склонность к воровству, весьма не просто. Во-первых, критерием служит не столько само воровство, сколько факты его пресечения, поскольку многие кражи остаются нераскрытыми. Во-вторых, процент работников, которых поймали на воровстве в организации, обычно очень невысок — 2–3 %. Следовательно, трудно статистически спрогнозировать явление, по сути, очень редкое, что недостаточно для установления валидности тестов.