Психология сознания

В знаменитом фильме ужасов середины XX века «Вторжение похитителей трупов» персонажи внешне выглядели и вели себя совершенно нормально, но внутри они были мертвыми: у них не было ни чувств, ни эмоций, а возможно, и феноменального сознания. Они очень близко соответствуют понятию «зомби», существующему в современной философии: зомби – это существо, внешне неотличимое от нормального человека, но начисто лишенное феноменального сознания. Зомби – бессознательное существо, создание или машина, лишенные потока субъективной жизни. Если спросить: «Что значит быть зомби? Существует ли для зомби нечто, похожее на жизнь?», единственно правильный ответ звучит так: «Быть зомби не значит решительно ничего, для зомби не существует ничего похожего на жизнь. Зомби – ментально мертвое существо». Однако внешне он выглядит точно так же, как нормальный человек, – он ходит, разговаривает, улыбается и смотрит вам в глаза.

В философии понятие «зомби» появилось как мысленный эксперимент, цель которого – протестировать наши идеи о сознании. Можно ли отделить сознание от поведения? Можно ли представить себе существо, лишенное сознания, но имеющее внешность и поведение нормального человека? Складывается впечатление, что нам совсем не трудно представить себе подобное создание и что некоторые из наших сегодняшних роботов и компьютеров уже способны настолько хорошо имитировать поведение человека, что, возможно, недалек тот день, когда зомби – или нечто похожее на них – станут технологической реальностью.

Зомби стали важным инструментом тестирования таких теорий сознания, как бихевиоризм и функционализм. Еще до того, как началось изучение сознания, в философии были сформулированы аргументы против этих теорий на основании использования зомби как мысленных экспериментов. Логика этих аргументов примерно такова. Возьмем такие теории сознания, как бихевиоризм, функционализм, когнитивная наука и др., и опишем создания или системы обработки информации, которые полностью удовлетворяют требованиям, предъявляемым теорией к человеческой психике. Следовательно, если теория верна, это создание должно иметь психологическую реальность, эквивалентную психологической реальности человека. Тут-то и возникает принципиальный вопрос: имеют ли эти системы внутреннюю субъективную психологическую жизнь или они всего лишь лишенные сознания зомби, которые лишь внешне похожи на человека, а внутри не имеют решительно никаких качеств опыта? К несчастью для функционализма и компьютеризированной когнитивной науки, оказалось, что они скорее описывают психологию зомби, нежели психологическую реальность человека, наделенного сознанием. Иными словами, этим теориям практически нечего сказать о субъективном, качественном сознании. Следовательно, если мы создаем систему на основании функционализма или когнитивной науки, мы в конце концов можем создать зомби. Эти теории ничего не говорят о том, как отличить зомби от имеющего сознание человеческого существа, а потому ничего не говорят и о самом сознании.

Классические аргументы «философских зомби» стали фатальными гвоздями в гроб функционализма и убедили многих в том, что если мы хотим объяснить сознание и человеческую сознающую психику, ни функционализм, ни компьютеризированная когнитивная наука не могут в этом помочь. Позднее аргументы «философских зомби» получили дальнейшее развитие. Было высказано предположение, что можно представить себе даже нейробиологического зомби: биологически идеальную копию нормального человека, однако полностью лишенную сознания.

Возможность существования нейробиологического зомби сомнительна. Не исключено, что это представляется возможным только потому, что мы еще не понимаем природы биологических процессов, протекающих в мозге и определяющих сознание. Нейробиологического зомби можно сравнить с воображаемой «клеткой-зомби», с клеткой, представляющей собой идеальную копию живой биологической клетки, но лишенной одного ее качества – жизни. В конце XIX века подобный мысленный эксперимент казался бы оправданным, но сегодня, когда мы знаем, что «жизнь» в биологическом смысле слова – это лишь биохимические процессы, реализуемые микромеханизмами клетки, мы понимаем, что «клетка-зомби» либо не может существовать вообще, либо может существовать только в том мире, где для того, чтобы «быть живым», нужны не только физические и химические процессы. Для объяснения ее существования нужна дуалистическая концепция жизни (называемая «витализмом): чтобы биохимические процессы стали «истинно» живыми, к ним должна быть добавлена некая нефизическая «жизненная сила».

Точно так же и нейробиологический зомби невозможен в нашем мире. Если сознание представляет собой некий более высокий уровень биологической организации в мозге, тогда дублирование мозга автоматически означает дублирование сознания. С другой стороны, если окажется, что сознание – это некая дуалистическая монада, которая существует независимо от мозга, тогда можно представить себе совершенно нормальный мозг в совершенно нормальном теле с совершенно нормальным человеческим поведением, но все это лишено монады [7] , порождающей субъективный поток переживаний. Следовательно, вера в нейробиологического зомби требует признания хотя бы какой-то версии дуализма. Именно поэтому большинство ученых, работающих в настоящее время над проблемой сознания, отрицают саму возможность существования нейробиологических зомби, тогда как некоторые философы считают их существование вполне возможным.

Понятие «зомби» как метафора сложной поведенческой системы, лишенной сознания, перешло из философии в другие области исследований сознания. Например, в нейропсихологии перцептивные системы, которые обрабатывают сенсорную информацию без участия сознания и способны управлять поведением на основании бессознательной обработки информации, иногда называют «зомби-системами» или «зомби внутри». Происхождение подобного называния связано с тем, что они производят впечатление сложных, разумных поведенческих систем, но в то же самое время мы знаем, что они работают в полнейшей внутренней темноте, без какой бы то ни было качественной субъективности. Кроме того, вопрос о сознании животных иногда формулируют с помощью представлений о зомби: мы можем спросить, какие живые организмы в большей степени «зомби», а какие являются серьезными кандидатами на обладание феноменальным сознанием и, следовательно, способны ощущать свое собственное существование.

Альтернативные определения понятия «сознание» и их использование

В этой книге понятие «сознание» привязано к его основному значению как субъективного феноменального опыта или как присутствия у субъекта квалиа. Другие центральные понятия, такие как «рефлексивное сознание» и «самосознание», построены на фундаменте, созданном понятием «феноменальное сознание». Для отсутствия сознания и его метафорического образа – «зомби» – определяющим является отсутствие субъективного опыта.

Этот подход к определению сознания ни в коем случае нельзя считать единственно возможным даже в узкой области изучения сознания. Ниже мы проанализируем некоторые альтернативные определения «сознания» и попытаемся понять, чем они отличаются от определения сознания как субъективного опыта.

Определение сознания как способности реагировать на стимуляцию

В клинической медицине «сознание» определяется как способность реагировать на внешнюю стимуляцию. В соответствии с этим определением быть в сознании означает быть способным адекватно реагировать на предъявленный стимул. Обычно используют несколько стандартных стимулов: обращение к пациенту по имени, прикосновение к его руке или просьба сжать ладонь в кулак, просьба закрыть или открыть глаза, причинение боли и наблюдение за тем, реагирует ли пациент на стимул, причиняющий боль. В общем и целом уровень сознания определяется на основании реакций этого типа: если пациент адекватно реагирует на все стимулы, он полностью в сознании, если же он не реагирует ни на один из них, значит, он находится без сознания или в коме.

Способность реагировать не обязательно связана с феноменальным сознанием. Можно легко представить себе, что пациент реагирует на некоторые стимулы исключительно автоматически, хотя стимул не вызывает никакого осознанного переживания или вообще нет никаких осознанных переживаний. Возможно и обратное: легко представить себе, что пациент не реагирует ни на какую стимуляцию, однако у него есть живые внутренние переживания, связанные с присутствующим в данный момент стимулом или не связанные с ним.

Следовательно, в данном контексте правильнее говорить не о «сознании», а о «реактивности». Пациент может утратить или восстановить чувствительность к внешним раздражителям, но находится он (феноменально) в сознании или нет – это другой вопрос, и ответ на него зависит не от реакции на внешние раздражители, а от того, способен ли его мозг обеспечивать переживание.

Определение сознания как способности представлять информацию из внешнего мира

Когда сознание определяется как репрезентация объектов внешнего мира, в качестве примера всегда приводят восприятие. Согласно этому определению, быть в сознании означает осознавать что-либо или быть осведомленным о чем-либо. Это определение можно подвергнуть дальнейшему анализу в терминах репрезентации и информации: осознавать присутствие объекта X в мире означает получать информацию о нем через органы чувств и в результате внутренне представлять его, то есть иметь внутреннюю репрезентацию объекта X. Нечто в мозге-психике есть внутренняя репрезентация X, если активность или уровень активности «репрезентационной машины» (допустим, активации нейронов в мозге) надежно указывает на то, что в данный момент в той среде, где находится воспринимающий, объект X присутствует.

И в этом случае определение сознания в терминах «осведомленности» и «репрезентации» необязательно связано с субъективным опытом. В наших сенсорных органах и в нашем мозге сосуществует множество репрезентаций внешних стимулов, но большинство из них никак не связаны с субъективным опытом. Следовательно, они представляют собой бессознательные формы репрезентации. И наоборот: в нашией психике есть немало субъективных переживаний, которые не имеют никакой репрезентационной связи с существующей в данный момент внешней средой. Сновидения – самый главный пример полностью галлюцинаторных переживаний, не имеющих никакой связи с внешней стимульной средой. Иными словами, не следует путать репрезентацию чего-то или «осознание» чего-либо с феноменальным сознанием. Представлять себе что-то – это значит просто иметь информацию о нем, а переживается она или нет – значения не имеет. Феноменальное сознание предполагает наличие в психике субъективных феноменальных квалиа независимо от того, несут паттерны качеств какую-то информацию о чем-то находящемся вне них или нет.

Определение сознания как бодрствования

Иногда сознание определяют как состояние бодрствования. На самом деле такое определение представляет собой комбинацию двух определений, выше подвергнутых критике: репрезентации окружающей среды и реактивности по отношению к ней. Согласно такому определению, быть в сознании означает быть осведомленным о себе самом и об окружающей тебя среде и быть в состоянии взаимодействовать с ней. Можно привести те же самые противоположные примеры, что были приведены выше. Например, сновидения имеют место тогда, когда мы спим, то есть находимся в состоянии, противоположном бодрствованию. Сновидения – это субъективные переживания во сне, которые не отражают объективные процессы или объекты. Они имеют галлюцинаторную природу, не зависят от стимулов и генерируются в мозге, однако представляют собой живые феноменальные переживания, нередко столь же живые и ясные, как перцептивные переживания во время бодрствования. Следовательно, сновидения представляют собой некую форму феноменального сознания. Возможно, бодрствование – необходимое условие точного сознательного восприятия окружающей среды, но оно не является необходимым условием присутствия феноменального сознания как такового.

Определение сознания как доступа к выходным системам, к контролю над поведением или над поведенческим взаимодействием с миром

Функционалисты особенно стараются низвести сознание до функции «ввод-вывод» или причинной роли в контроле над поведением. Согласно их представлениям, сознание определяется как «доступ». Термин «доступ» относится к выводной роли сознательной информации: сознание – это информация такого типа, которая имеет доступ ко многим другим когнитивным системам – моторным системам, а потому может также управлять внешним поведением или контролировать его, и в первую очередь вербальные отчеты о содержании рефлексивного сознания. Согласно определению функционалистов, сознательная информация – это единственная информация в мозге, исполняющая функцию доступа. Термином «доступ» обозначается глобальный информационный доступ, и в первую очередь доступ к выходным системам внутри когнитивной системы человека.

Если сознание отождествляется с функцией глобального доступа к информации, способность вербально сообщать о содержании сознания или реагировать на внешние стимулы признается по меньшей мере необходимой для сознания, потому что обычно термин «доступ» означает доступ к выходным системам. Более того, определение сознания как доступа низводит сознание до некоторого типа обработки информации (или до функции ввод-вывод), а потому имеет те же самые проблемы, что имеет функционализм как теория сознания. Оно не учитывает квалиа и отвергает саму возможность существования исключительно феноменального сознания, которое не зависит от селективного внимания, рефлексивного сознания, вербального отчета или контроля над выходными механизмами.

Сознание и осознание

Понятия «сознание» и «осознание» часто используются как синонимы, например, в понятиях «зрительное сознание» и «зрительное осознание»: оба относятся к сознательным опытам в зрительной модальности. Однако понятие «осознание» чаще используется в связи с инициированным извне, связанным со стимулированием перцептивным сознанием, например, в таких выражениях, как «осознание стимула».

Сознание (феноменальное) как таковое относится к непосредственному присутствию субъективных переживаний, а осознание стимула относится ко всему процессу сознательного восприятия, в ходе которого внешний физический стимул сначала физически воздействует на сенсорные рецепторы, а затем запускает нейронные реакции, которые доходят до мозга, где кортикальные механизмы анализируют содержание стимула и вызывают субъективное переживание, внутренне представляющее внешний стимул.

Следовательно, осознание чего-либо предполагает, что за пределами опыта находится некий перцептивный объект и что наш сознательный опыт является его репрезентацией. Иными словами, мы «осознаем» объект и имеем сознательный опыт в виде его репрезентации.

«Осознание» может также означать примерно то же самое, что и рефлексивное сознание специфического содержания сознания и способность сообщить о нем. Например, «фонологическое осознание» требует способности направлять селективное внимание на отдельные фонемы в словах и таким образом воспринимать их как объекты в рефлексивном сознании и называть их. Если человек может это сделать, значит, он может называть первую и последнюю фонему слова, – именно такие тесты используются для измерения фонологического осознания. В общем виде «осознание X» есть способность направить рефлексивное сознание на сущности типа X, когда такие сущности появляются в феноменальном сознании. Следовательно, самосознание есть способность направить селективное внимание и рефлексивное сознание на переживания, относящиеся к самому себе, точно так же как образ в зеркале есть отражение собственного внешнего облика.