Психология свободы

2. Итак, психика структурирована. В лице свода наших назначенностей себе – более или менее глубинных. Являющих "взятости на щит" вы­члененных нами во внешнем (или сконструированных на его базе) избира­тельностей.

И выше мы всё говорили о верхушке структуры. Верхушки из наших назначаемостей себе по поводу жизни. Пребывающих в трёх градациях психовыраженности: собственности, притязания и "голые" назначенности. А вокруг них – уж дале круговерть обеспечительных (к ним) психореакций. Ну, то есть, касающиеся внешнести твои назначенности себе – на внешнесть смыслово накладываются, как на нечто сплошное в смысловом отношении, а тем автоматически выконтращивается сеть приниманий и неприниманий – как психореакций. Чем "сплошняк" тот фортит (своим наличным состояньем) твоим избранностям по поводу него, то принимается, а чем не фортит – к тому неприним'aтельно прикладываешься.  В общем, что-то из него видится н'yжным оставить, что-то – возм'oжным к оставляемости, а что-то и вовсе – невозм'oжным к ней. Так что надо его ликвидировать, если оно есть, и обще конфронтировать с ним, ежели его пока нет.

Плюс над сетью неприниманий – пласт обеспечительного к ним реагирования. Из опасок, "голых" отслеживаний и тому подобного как уже того, посредством чего непринимания реализуются. Текучка их осущетвляемости, так сказать!

Всё зависит от индивида. Один и тот же смысл, созданный в отношении жизни, у разных индивидов способен проходить в разном психоструктурном статусе. У вас он может быть ещё только "голой" назначенностью себе, а у меня – уже проходить в качестве собственности. К примеру, в статусе с-собственности у большинства взрослых проходит та избранность из общественной жизни, чтоб при встрече  с ними младший здоровался первым. За исключением допускаемых ими особых случаев, разумеется. Которые с-собственность эту только подтверждают, как всякое исключение подтверждает пра­вило. Но у некоторого числа взрослых, неуверенно чувствующих себя по жизни, такое может быть лишь подсознательным притязанием, а не с-собственностью. Притязанием, которое они агрессив­но пытаются реализовать на младшем поколении. А некоторое – небольшое – число взрослых имеет философ­ский склад подсознания (если можно так выразиться!), и на первенство то им вообще в значи­тельной степени плевать. Так что заданность его – проходит у них по наименьшей градации психовыраженности. Проходит лишь голой подсознательной вменённостью жизни. И это я не говорю уж о подвижниках, у которых подобная вменённость жизни вообще от­сутствует.

Голая назначенность себе – наименее насыщенный элемент из составляющих психоструктуру. Это назначенность лишь самого по себе смысла, вычлененного в виду внешнего, и больше ничего. Притязание же – на ступень более насыщенная задаваемость смысла. Помимо прямой назначенности, смысл сопряжённо соотнесён с прочими имеющимися назначенностями. Со многими из них, по крайней мере. В результате этот смысл становится как бы врощен в огульное тело твоих себе назначенностей, откуда ясно, что в случае попираемости – твоим внешним сего смысла – бороться против той попираемости будет не только он сам как назначенность, но и все назначенности, что так или иначе задеваются в силу налички  их связи с этой попираемой назначенностью. Так что притязанье оказывается следующей градацией нашей задаваемости себе.

 

3. Взять приводившийся при­мер с упреждающим здоровканьем, так фактом непожелавшести младшего первым здороваться – с притязающим на то тобою, оказывается сопутно задетой куча подсознатель­ных назначенностей – твоих себе тех, что определяют твоё положение в обществе. А также твою выглядящесть пред самим собой. Ну то, чем ты пред самим собой для себя в своём подсо­знательном понимании выступаешь.

Это мы разбираем чт'o? А насыщение нашей задаваемости себе! И прошли уже две его градации. А третьей будет субъективная собственность – как такая задаваемость. Тут присутствует твоя как субъектности распространившесть (в психо-плане) на прецедентно определяющийся в виду внешнего смысл, так что ты для себя как бы становишься им, а он, соответственно, неявно для тебя как бы тобою. Из чего вытекает, что попираемость этого смысла является тебе попираемостью тебя самого, и потому сопротивляться тому ты будешь ещё сильнее, чем если бы этот смысл проходил у тебя в психике через подсоз­нательное притязание.

Подчёркиваем. Вступая в собственнические отношения с внешнестью, выбранный элемент её превращаешь в себя, что есть самое сильное – в смысле возможного для нас внутреннего хода – при впутывании себя в сеть своих жизненых назначенностей.