Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи

Жесткие и краткие формулировки экспертов многих разочаровали. Хотя, как выяснилось, Пэддок действовал не из чувства мести и не по идеологическим соображениям, шериф Ломбардо продолжал утверждать обратное: «Лично я назвал бы это преступление терактом. Действия преступника были направлены на группу лиц с целью причинения им вреда»{40}. Судебное решение отражало реакцию граждан в первые минуты после бойни. Почти сразу после стрельбы, 2 октября 2017 года, Леди Гага написала в Twitter: «Все просто и понятно – это терроризм». Поп-звезда Ариана Гранде, на концерте которой в мае 2017 года в Манчестере террористы устроили взрыв, призывала: «Подумайте хорошенько и назовите это правильно, поскольку это самый настоящий терроризм». Неясно, имели ли звезды в виду именно терроризм в его классическом понимании, но их высказывания приобрели определенную популярность. После волны массовых убийств, прокатившейся по всей территории Соединенных Штатов в 2019 году, общественность в едином порыве тоже требовала «назвать это правильно» – терроризмом. Конечно, между массовыми расстрелами мирных граждан и терактами есть несомненное сходство. Массовые убийства были актами преднамеренного, целенаправленного насилия, носили публичный характер, привлекли внимание широкой общественности, напугали людей. И все же эти массовые расстрелы терактами не были. Хотя Пэддок устроил крупнейшую массовую стрельбу в истории США, его действия тоже нельзя квалифицировать как терроризм{41}. Да, он устроил зверскую бойню, но им двигали личные, глубоко скрытые мотивы. Чтобы преступление считалось терактом, его цель должна быть провозглашена открыто, во всеуслышание.

Вы можете не согласиться со мной. В самом деле, почему бы не называть массовые убийства актами терроризма? А вот почему: если признать, что вооруженное нападение идеологически мотивировано, это будет иметь серьезные, далекоидущие последствия. Поясню: на основе данных, предоставляемых центром START при Мэрилендском университете, некоммерческая организация Институт экономики и мира ежегодно публикует так называемый Глобальный индекс терроризма[7]. Центр START, финансируемый министерством внутренней безопасности США, пользуется всеобщим (и заслуженным) уважением. В докладе «Глобальный индекс терроризма» за 2018 год представлены основные тенденции в сравнении с предыдущим годом{42}. Один из главных выводов таков: количество терактов в мире продолжает снижаться. Если точнее, в докладе говорится о снижении с 2016 по 2017 год количества смертей в результате терактов почти на 30 %{43}. В то же время подчеркивается, что в Северной Америке наблюдается противоположная тенденция: в Соединенных Штатах «количество смертей возросло с 64 до 86»{44}. В чем же причина? А вот в чем: в базу данных о терактах была включена бойня в Лас-Вегасе. Если бы этот расстрел не попал в отчет, эксперты сообщили бы о значительном снижении количества терактов в США за рассматриваемый период. В центре START классифицировали стрельбу в Лас-Вегасе как вооруженное нападение, совершенное «антиправительственными экстремистами»{45}. Эта формулировка противоречит отчетам полиции Лас-Вегаса и экспертной группы ФБР, содержащим один и тот же вывод: Пэддок действовал в одиночку, и нет никаких доказательств того, что в его действиях присутствовал идеологический подтекст. Кроме того, Пэддок не оставил никаких сообщений с призывами последовать его примеру и, в отличие от Минасяна, не утверждал, что решил действовать потому, что его единомышленники струсили или просто не захотели его поддержать.

Вопрос не исчерпан, это очевидно. Порой мы фокусируемся на конкретных особенностях преступления, которые, как нам кажется, позволяют квалифицировать его как теракт. Действия Пэддока на первый взгляд можно с уверенностью назвать актом терроризма. Пэддок устроил массовый расстрел мирных граждан, его преступление посеяло страх в обществе. Но терроризм предполагает нечто большее. Это стратегия, открытая для тех, кто готов ее использовать и кого не останавливает иллюзорность ее эффективности. Часто спорят о том, работает ли терроризм, но решение начать участвовать в террористической деятельности редко зависит от ответа на этот вопрос. Движение «Исламское государство» никогда не добьется всемирного халифата, а озлобившиеся инцелы никогда не заставят женщин вступать с ними в интимные отношения. Массовая стрельба, сеющая ужас и вызывающая панику, – это акт терроризма? Если СМИ не навешивают на преступление ярлык «теракт», оно не является актом терроризма? Если преступник совершает убийство и открыто пропагандирует какие-либо идеи или идеологию, но при этом его не обвиняют в совершении теракта (или он не осужден за террористическую деятельность), террорист он или нет?